Кто сильней - боксёр или самбист? Часть 4
Шрифт:
А за это москвичи точно по погону не погладят. Звёзд, конечно, не лишишься, но выговор с занесением в личное дело практически обеспечен. И это «практически» на сегодняшний момент времени зависит вот от этого борзого прапорюги, медленно удаляющегося от Центральной вышки стрельбища.
Тимур шёл спокойным шагом. Надо было собраться с мыслями и вновь ответить на два вечных вопроса: «Кто виноват?» и «Что делать?» Виноватым себя прапорщик не считал. Если бы Толика вычислили и взяли на стрельбище, то они бы вдвоём уже парились на губе. И в разных
Кантемиров сразу догадался, что его оставили на свободе только с единственной целью — выйти через него на нарушителя государственных границ. Из фильмов и книг шпионов Тимур понимал, что дела у нелегала совсем плохи, раз о нём практически всё известно особистам и комитетчикам.
И задержание Тоцкого — это лишь вопрос времени. С ним или без него Толика всё равно найдут. С особистами полка прапорщик сталкивался постоянно, а с сотрудником госбезопасности в единственном числе боксёр пока встречался только в спортзале ГДО.
Взять того же майора Яшкина — всегда дружелюбный такой, интеллект мощнейший, вилять хвостом и кормить баснями бесполезно. Начальника стрельбища влёт раскрутил с этой баней и мопедом, даже вопрос осмыслить не успел. Прапорщика всегда поражала память особиста, который любил стрелять и часто посещал полигон. Майор ни разу не ошибся с именем и фамилией солдат полигонной команды. И с юмором у этого «Ja, Ja» тоже всё в порядке…
Кантемиров мог сравнить майора с другими представителями особых отделов других частей гарнизона. Взять того же особиста ближайшего к полигону ОТБ. Начальник стрельбища, да и многие офицеры и прапорщики батальона, считали этого капитана никчёмным человеком. Когда практически все в батальоне, включая комбата, постоянно парились в повседневке, сапогах и портупее, этот контрразведчик всегда ходил вызывающе только в брюках об землю и нестриженый.
Капитан оказался слаб духом и свою ущербность компенсировал должностью, не понимая, что между оперативной смекалкой и подлостью очень тонкая грань…
А майор Яшкин сегодня даже в ПШ переоделся для поездки на полигон и наверняка ещё постреляет сегодня в тире. В общем, если особиста ОТБ просто презирали и боялись, то особиста 67 МСП все уважали и очень остерегались.
И при всей, в общем и целом, двоякости своего положения контрразведчика в офицерском собрании мотострелкового полка — офицерская форма обязывала майора блюсти правила пехотного офицера, а статус ЧК обязывал исполнять свои специфические функции, и при этом жить в офицерской среде. И в зависимости от решения им этой задачи для себя, начинали вырастать первые буковки в словах — либо ты Чекист, либо ты Сволочь.
Яков Алексеевич сволочью точно не был, но знал и выполнял свою работу на все сто.
С Путиловым встречались только в спортзале, и прапорщик Кантемиров слышал и не раз от коменданта гарнизона о неподдельном интересе капитана госбезопасности к его персоне. И чего это вдруг? Тимур так и не
Прапорщик Кантемиров поставил задачу старшему оператору по поводу замены кабеля и решил вернуться обратно…
Командир полка вместе со своим начальником штаба и комендантом уехали в город. Дел в воинской части полно и без залётных прапорщиков. Майор особого отдела вместе с капитаном КГБ остались одни на Центральной вышке и сверху наблюдали за приближающимся начальником стрельбища.
Путилов спросил:
— Яков Алексеевич, вообще — как работается с прапорщиком?
— Нормально. Немецкий знает хорошо, с местными быстро в контакт входит. Особо не пьёт, не курит. И с отчётами проблем не было.
— Если Кантемирову предложить работу серьёзней?
— Сложно будет контролировать. Парень сам себе на уме, постоянно ветер в голове. Но, умный прапорюга, всё на лету схватывает. Вот только учёба в ЛГУ не прибавляет ему лояльности.
— Яков Алексеевич, так я и сам этот же факультет заканчивал в своё время.
— Иди ты!
— Серьёзно. В 1975 году.
— Виктор Викторович, когда это было. Их сейчас уже другому учат. Даже предмет «История КПСС» отменили. Прапорщик сам мне говорил. Довольный такой…
— Товарищ майор, куда мы катимся?
— Да хрен его знает, товарищ капитан. Ладно! Прапорщик на подходе. Раскалываем, как договорились?
— Обязательно!
Волчары контрразведки почуяли оперативный азарт и по-хозяйски расселись в зале Центральной вышки войскового стрельбища Помсен. Добыча, громко топая по металлической лестнице, поднималась навстречу своей судьбе…
Прапорщик так задумался, что чуть не открыл дверь вышки по привычке ногой, но вовремя остановился и деликатно стукнул по дереву.
В ответ раздался голос особиста полка:
— Заходи, заходи, Кантемиров. Не стесняйся.
Молодой военнослужащий вошёл и вначале увидел майора Яшкина, восседающего на кресле за пультом. Капитан КГБ скромно сидел у окна на стуле. И кто из них теперь главный? Для прапорщика уже был приготовлен стул у противоположного окна, аккурат напротив солнечной стороны в это время дня.
Виктор Викторович улыбнулся:
— Присаживайся, Тимур.
Прапорщик взял стул, переставил ближе к пульту в тень и улыбнулся в ответ:
— Спасибо. Мы же здесь все свои?
Особист полка с интересом взглянул на прапорщика:
— Вот сейчас, Кантемиров, и выясним — кто здесь свой, а кто чужой?
Разговор подхватил комитетчик:
— Тимур, долго говорить не будем. Некогда! Если ты сегодня не находишь Тоцкого, мы уже завтра начнём задавать вопросы гражданке Потаповой Дарье Михайловне о последней поездке с тобой в Лейпциг, а наши немецкие коллеги поговорят с гражданкой ГДР, подругой прапорщика. И поверь на слово, по нашей просьбе Штази быстро смогут разговорить соотечественницу.