Кто сильней - боксёр или самбист?

Тагиров Роман

А за воротами двора казармы взвизгнули тормоза УАЗика. Раздумывать было некогда. Тоцкий прошмыгнул в комнату, Кантемиров закрыл дверь, резко отодвинул огромный диван с немецкой свалки, беглец улёгся в нише за спинкой, а хозяин сдвинул мебель обратно и уселся за стол. Прапорщик ужинать изволит! Майор Кузнецов вошёл в комнату. Прапорщик Кантемиров уже научился дерзить старшим по званию и с удивлением взглянул на майора:

— Товарищ майор, а Вас в детстве стучаться в чужую дверь не учили?

— Прапорщик, я тебе сейчас стукну! Где Тоцкий?

— Кто? — с удивлением протянул Тимур.

— Кантемиров, не делай мне мозги! Прапорщик Тоцкий с вашей вещевой службы.

— Товарищ майор, вот при всём нашем уважении, ищите его на вещевом складе, а не на стрельбище.

— Не звезди, прапор! Я гнал

его и ещё двух дружков прямо до стрельбища. Они где-то здесь у тебя спрятались.

— Товарищ майор, по поводу Тоцкого — саксонский волк ему дружок, а не я. Можете спросить об этом у командира полка, он как раз сейчас на Центральной вышке и всё Вам расскажет.

Майор оглянулся по комнате, перевёл дух и присел за стол:

— Из-за этой дискотеки даже поужинать не успел.

— Это мы вмиг организуем, — прапорщик сбегал на кухню и сам принёс ужин майору на подносе.

Быстро поужинали и вдвоём выдвинулись на Центральную вышку стрельбища. На вышке командир полка посмеялся над рассказом коменданта о его сегодняшней погоне на немецкой дискотеке за прапорщиками гарнизона и подтвердил, что у начальника стрельбища очень сложные отношения с вещевой службой полка. И навряд ли Кантемиров будет кого-то из них здесь прятать. И потом, его прапорщики не такие идиоты, чтобы скрываться от коменданта на полигоне во время стрельбы. Ночные стрельбы подходили к концу, и комендант с командиром полка выехали в город. У Центральной вышки остались дежурный ГАЗ-66. Прапорщик Кантемиров попросил у ротного взять машину и быстро сгонять якобы в соседний ОТБ. Довольный ночной стрельбой командир 8МСР не возражал, только попросил не задерживаться. Тимур быстро объяснил водителю, армянину по национальности, для чего они сейчас сгоняют в деревню Оттервиш, и как за это с ним рассчитается лично начальник вещевого склада. Старослужащий водитель не возражал и довольный закрутил баранку. Вначале подъехали к казарме стрельбища, прапорщик забежал в дом, где его ждал коллега, который уже вылез из дивана, сидел за столом и пил молоко с холодильника начальника стрельбища. Кантемиров протянул ладонь:

— Тимур.

— Толик, — улыбнулся вещевик, — слышь, Тимур, извини за то на складе. Неправ был. Потом только узнал, что Григорьев сам на тебя наехал.

— Проехали, Толян. Ты на велике в Оттервиш приехал?

— Ну да, там, у гаштета и оставил.

— Так и думал. Поехали, заберём. Я у ротного машину взял на пять минут. С водилой потом сам договоришься.

— Базара нет, Тимур! С меня причитается.

— А то!

ГАЗ-66 подъехал к гаштету, Тоцкий быстро нашёл свой велосипед, пожал руки Кантемирову и водителю и рванул в ночь быстрее домой. С тех пор прапорщики подружились. Опытный начальник вещевого склада полка начал вводить молодого коллегу в курс жизни дрезденского гарнизона. Прапорщик Тоцкий до армии успел позаниматься спекуляцией и знал толк в хороших вещах и парфюмерии. Толик показал Тимуру приличные магазины в Дрездене и посоветовал выбор из одежды и обуви. Двум прапорщикам было легче знакомиться с немками на дискотеках, тем более за всё время службы прапорщиком Толик только успел выучить несколько основных фраз на немецком. Впрочем, и этого ему вполне хватало. И к кому ещё, как не к своему опытному товарищу надо было обратиться за помощью начальнику войскового стрельбища Помсен со своей бедой? Вернее, со своими мандавошками.

Прапорщик Тоцкий к этой новости отнёсся спокойно и, учитывая свой печальный опыт, посоветовал прапорщику Кантемирову состричь и сбрить наголо волосы с причинного места и несколько раз окунуть своё хозяйство в керосине. А керосин добыть в том же соседнем ОТБ. Но, это народное средство помогает не всегда. Тогда уж придётся обратиться в госпиталь, к знакомым медсёстрам. Что крайне нежелательно. Тимур сам знает, как хранятся секреты в нашем гарнизоне. Начальник стрельбища захватил с собой баллончик немецкого средства от клещей, найденный в последний раз на свалке.

Отвлечёмся немного о немецких свалках. Ибо эта тема является важной, и сложно будет каждый раз объяснять происхождение некоторых вещей, утвари и мебели в комнатах холостяков дрезденского гарнизона. Этот вопрос в ГСВГ стоял настолько серьёзно, что даже передавая должность при замене в Союз, офицер или прапорщик провозил

своего заменщика по всем окрестным свалкам. Вводил в курс дела, так сказать. Вначале вроде как-то стыдно было, но потом ничего, привыкаешь. Берёшь с собой несколько отличившихся бойцов и вперед за добычей. А солдаты стараются и добросовестно тащат службу по стрельбищу только ради этих долгожданных поездок на немецкую свалку. Советские люди привыкли, что второй сорт — не брак. Но только не для немцев! Законопослушные бюргеры выбрасывали на свои свалки любой некондиционный товар. Советские военнослужащие имели с немецких свалок практически всё: краску, растворитель, обои самые разнообразные, мебель, ковры, посуду и много всякого другого. Поражало то, что некоторых вещей, которые выбрасывались у немцев, в Союзе и в продаже не было. Что ещё раз подтверждало разницу в уровне жизни между ГДР и СССР.

Земля Саксония была богата на свалки, просто надо было знать «грибные места». Под Майсеном была свалка знаменитого на весь мир саксонского фарфора. С Швепница везли пивные стаканы 0,33 и 0,5 литра, стаканы для напитков с картинками. Командир взвода обеспечения Третьего МСБ прапорщик Серебряков под Торгау надыбал свалку керамической посуды. Оттуда посуда вывозилась ящиками в полк и на полигон, что позволяло не трогать посуду из комплекта полевой кухни. В Вурцене была ковровая фабрика, откуда периодически, но постоянно, выбрасывался неликвид. Так в каждой канцелярии местной части лежал ковер, а в казармах — прикроватные коврики. Брандис — линолеум, брак — целыми рулонами.

Дрезденская свалка действительно была «клондайком» для жителей местного гарнизона. Брали оттуда всё: мебель, холодильники, телевизоры и домашнюю утварь. Не зря в то время бытовала армейская поговорка: «Свалка, водка и рапид нашу армию крепит!» Прапорщик Кантемиров как-то раз нашёл старую швейную машинку Зингер 1917 года выпуска, вполне рабочую, поставил в бытовку казармы стрельбища. Шила на «ура» не только форму, но и сапоги! Бойцы полигонной команды стирались в машинке! Машинка была немецкая. Не ГДРовская! ГДР тогда и в помине не было, когда делали такую чудо-машину. Даже, скорее всего саксонская! Короче, деревянная кадка на восемь ведер на ножках, внизу деревянная крестовина. Снизу электромотор, работающий в режиме реверса — пару оборотов в одну сторону, пару в другую. Но стирала, зараза! Привезена она была по легенде в незапамятные времена со свалки немецкой и передавалась от призыва к призыву.

А сколько на дрезденской свалке находили раритета времён вермахта, начиная от простых пуговиц и до чёрной каски ЅЅ с символикой сбоку в виде фамильного герба. Самым ярким воспоминанием от немецких свалок осталась находка фашистского штык-ножа. Длинный такой был, красивый, с орлом и свастикой на клинке. Видимо, от карабина. Советский прапорщик нашёл, испугался и выбросил этот штык от греха подальше! Вернее, подальше от Особого отдела.

Краску на складах не просили, а искали на свалках. Перед проверкой старшина стрельбища привёз с полка бочку серой краски, найденную на немецкой свалке техником разведроты прапорщиком Нагиевым. Всего в полк привезли шесть бочек. За что техник разведроты получил личную благодарность от командира полка. Для всего бетонного забора части с воротами КПП по периметру вполне хватило. С немецких улиц мотострелковый полк сиял как новый пятак! На полигоне все учебные классы, пункты боепитания и скамейки тоже были покрашены в этот благородный серый цвет. Единственный минус был в том, что эта краска очень долго сохла. А в сырую погоду саксонской осени не сохла вообще, о чём и было доложено командиру полка. Подполковник Григорьев прибыл на стрельбище, аккуратно потрогал свежевыкрашенную скамейку у Центральной вышки, вытер палец платочком и резонно заметил:

— А нехрен садиться! Проверяющие проверять нас приедут или на скамейках тут рассиживаться?

— Товарищ полковник, так за всеми не уследишь! Они же, как дети разбегутся по всему полигону. Вот зуб даю, усядется же на ночных стрельбах кто-нибудь из проверяющих. Меня же потом первым цинично и отымеют?

— А ты, прапорщик, терпи ради родного полка, — улыбнулся командир части. — И растворитель приготовь. Если что, лично почистишь форму. Не уследили, мол. Виноват! А я комбатам прикажу далеко от себя проверяющих не отпускать. Всё понял, Кантемиров?