Кто сильней - боксёр или самбист?
Шрифт:
* * *
Самый известный и шокирующий для отцов-командиров полка побег случился в самый разгар перестройки и гласности в стране, да и в Советской Армии тоже. Служил во второй мотострелковой роте гвардии рядовой Патрикеев, звали его Кузьма Фёдорович, родом он был с глубинки Тамбовской губернии. Все мы знаем, что в ГСВГ брали лучших из лучших, и в психическом, и в физическом плане. Но, видимо, призывников для этого плана в местном военкомате не хватило, и по какой-то медицинской ошибке в доблестные ряды гвардейцев ГСВГ попал призывник Патрикеев. С физподготовкой и внешним видом у призывника был полный порядок, это был рослый и сильный солдат, выросший на натуральных продуктах и крестьянском труде. Даже можно было сказать, что улыбающийся Кузьма был красивым, статным
По многим житейским вопросам Кузьма был как ребёнок, а в некоторых делах — хитрован ещё тот. Простые приказы командиров, типа «копать» или «не копать», Патя выполнял добросовестно и в срок. В наряды этого бойца старалась не ставить. По штату роты рядовой Патрикеев владел ручным пулемётом Калашникова (РПК), который охотно чистил, смазывал и таскал на войсковое стрельбище Помсен. На полигоне ротный от греха подальше тут же лично забирал оружие у солдата и отправлял его на пилораму колотить мишени для всего батальона. В родном колхозе рядового Патрикеева тоже была своя пилорама, и Кузьме очень нравилось работать с бойцами полигонной команды. Да и подкармливали постоянно этого помощника в столовой стрельбища. А прапорщик Кантемиров не возражал против такой гуманитарной помощи. Жалко, что ли! Благодаря дружбе с продслужбой полка продукты на складах на кухню всегда получали с запасом.
В роте, да и в батальоне к Пате все относились по-отечески, не унижали и не издевались. Ну что делать, если призвали по ошибке? Вот только однажды старослужащие как-то начали легонько подтрунивать над молодым солдатом по поводу его оставшихся подруг на гражданке. Мол, Патя, вот мы все раньше дембельнёмся, адрес твой знаем и приедем прямиком к тебе в колхоз развлекаться с твоими девчонками. А они будут очень рады. Гвардии рядовому Патрикееву такой расклад свободной любви очень не понравился. Патя схватил табурет и с возгласом: «Ууу, бл...ди!» шарахнул им по другому табурету. Казарменный инвентарь в щепки, а «дедушки» Советской Армии вмиг осознали, что больше так шутить с этим «молодым» лучше не надо. Иначе дембель будет в опасности! С таким же успехом Патя может запросто опустить табурет на головы дембелей. Может быть, именно с этого момента в голове Пати и зародилась мысль о побеге?
Вообще, рядового Патрикеева, собирались обследовать в медсанбате для вопроса о дальнейшей госпитализации в специальное медицинское учреждение в городе Тойпиц, куда отправляли всех с подозрениями на психическое заболевание. Но в Советской Армии дело делалось как всегда не быстро. А вот гвардии рядовой Патрикеев всерьёз задумался о самовольном оставлении родного мотострелкового полка. Но Кузьма Фёдорович не был предателем Родины! Во-первых, Патя хотя и понимал, что он не такой как все бойцы в роте, не хотел в Тойпиц. Молодой солдат хотел прослужить два года, нормально дембельнуться из после армии взять в жёны приличную девушку из соседней деревни. Таковы были местные традиции. Во-вторых, рядовой Патрикеев решил не просто дембельнуться, а вернуться в родной колхоз с медалью, для чего принял волевое решение сходить в разведку в самое вражеское гнездо вероятного противника, в Западный Берлин.
Всё же ротные политзанятия не прошли мимо непростой головы этого юного мотострелка. Молодой советский гражданин решил доказать всем, что он может не только мишени колотить и пулемёт на полигон таскать, но вполне способен добыть важные разведданные для своего полка. Патя пока не задумывался, какая добытая им вражеская информация будет полезной для командиров, просто в его голове сложилась чёткая и яркая картина о награждении медалью под музыку полкового оркестра разведчика Патрикеева Кузьмы Фёдоровича лично командиром полка подполковником Григорьевым перед всем строем части. Будущий разведчик был согласен на медаль и начал подготовку к подвигу. Первым делом в Ленкомнате внимательно изучил карту ГДР и понял, что Западный Берлин по меркам тамбовщины находится не так уж и далеко от Дрездена. И если раньше рядовой Патрикеев с большой неохотой стоял в строю, то сейчас солдат всегда был в первых рядах и внимательно слушал на разводе приказы по ГСВГ о побегах из части. Больше всего ему понравился опыт одного беглеца
Этот факт будущий разведчик «намотал на ус». Солдат хорошо понимал, что для такого непростого дела как разведка в тылу противника, нужна финансовая поддержка. Патя перестал посещать солдатскую чайную и начал с зимы копить марки со своей небольшой зарплаты рядового, пулемётчика РПК в двадцать пять марок ГДР. Ко дню «икс» у потенциального нелегала накопилось немногим за сто марок. Перед итоговой весенней проверкой Кузьма со своим отделением успел поработать на немецком предприятии и нахватался у местных рабочих нескольких основных немецких фраз. Будущий разведчик-нелегал хорошо осознавал, что в ходе глубинной разведки он сам запросто может попасть в плен к бундесверовцам. Патя не боялся выдать Большую Военную Тайну, кроме номера своего пулемёта он ничего не знал. Но советский солдат понимал, что его могут пытать, как в военных фильмах, показанных в клубе части. И, чтобы поднять себя в глазах противника, договорился с писарем роты за долю малую в виде пятнадцатимарок о внесении в свой военный билет трёх новых записей: командир отделения, наводчик-оператор и механик-водитель БМП. По пять марок за каждую запись. Писарь роты через неделю уходил на дембель, уже знал день своей отправки, особо не удивился просьбе «молодого» и только вежливо поинтересовался:
— Патя, «механик-водитель» — это понятно, тебе в колхозе работать. А остальные должности тебе на хрена?
— Понимаешь, женюсь я после армии, — добродушно ответил рядовой.
Будущий разведчик хотел как лучше. А писарь только улыбнулся и пожал плечами. Любой каприз за ваши деньги! Пятнадцать социалистических марок никогда не будут лишними для дембеля. Да и риска особо никакого. Через неделю писарь будет дома кушать мамины пирожки. Так Патя получил в свой военный билет ещё три солдатские должности, прихлопнутые одной печатью. В армейском быту Кузьма и так не очень-то следил за своей уставной причёской, а к Дню Победы и вовсе зарос своими рыжими кудрями, за что и был оставлен командиром роты в казарме в этот праздничный день. После плотного обеда рядовой Патрикеев сам вызвался сходить на полковой свинарник. Нравилось там работать солдату, так же как и на стрельбище Помсен. Поэтому командир взвода с лёгким сердцем отпустил подчинённого. Пока план Пати складывался весьма удачно!
Рядового Патрикеева в расположении роты хватились только к вечерней поверке. Вроде бы только что в роте мелькали рыжие кудри, и вот его уже нет! Вместо отбоя роту подняли по тревоге, первым делом проверили чердак и подвал казармы, а затем сгоняли на дежурной машине на свинарник и на стрельбище Помсен. Никаких следов. На всякий случай на полигоне оставили двух сержантов с оружием. Сам начальник войскового стрельбища тоже принял волевое решение остаться в эту тревожную ночь на полигоне. На всякий пожарный случай! Мало ли что творится в этой непростой голове беглеца?
А в это время Патя уже любовался мелькающими огнями за окном электрички «Дрезден-Берлин». В который раз подтвердилась народная мудрость про то, что новичкам и дуракам всегда везёт. Кузьме везло невероятно! Отметившись на свинарнике и похлопав любимых хрюшек и хряков по бокам, беглец двинулся пешком к ближайшей деревне. И если рядовой Патрикеев бегал не очень хорошо, то ходил он быстрее всех в батальоне, и мог спокойно сходить с пулемётом на полигон за одиннадцать километров и тут же вернуться обратно. До деревни дошёл быстро, где на окраине в одном из дворов заметил сохнущую одежду и бельё. По двору бегала небольшая собачка, которая при появлении чужака вдруг учуяла знакомый поросячий запах и весело замахала хвостом. Под чутким собачьим взглядом советский солдат спокойно выбрал себе одежду, захватил с шеста большую шляпу вроде сомбреро и, махнув на прощанье рукой псу-охраннику, скрылся за кустами.
В перелеске Кузьма переоделся, аккуратно сложил свою форму и сапоги в корнях деревьев и закидал ветками. В центре деревни у гаштета стояли несколько велосипедов на выбор. Из немцев никто и подумать не мог, что вот так днём в воскресный день за кружкой пива можно запросто лишиться своего Железного Коня. Патя накинул шляпу, резво оседлал велик и был таков! Советский солдат заехал в город с другой стороны от своей части, перед вокзалом оставил велосипед и шляпу, спокойно дошёл до билетных касс и уселся на перроне в ожидании своей электрички. Ранним утром гвардии рядовой Патрикеев уже выходил на перрон берлинской станции Шонефельд. Советский патруль только лениво проводил намётанным взглядом этого типичного рыжего немца.