Кто сильней себя
Шрифт:
Он жил в отряде, но сам по себе, то есть каким-то уродливым отщепенцем. Даже в своей звёздочке ни с кем не играл, не водился от души, и ребята с ним не водились. Конечно, Головину было плохо, но он всего этого не понимал и не пробовал исправиться. Ну, а если какое-нибудь задание или обязанность, то уж здесь он всегда отлынивал.
Однажды приступили к уборке территории, а Головин — бежать. Миша его перехватил, говорит запросто:
— Эй, бери веник, шуруй от веранды до клумбы. Это будет твой участок.
— Сам шуруй, — вдруг отвечает Валерка. — Я приехал отдохнуть от школы, а не работать здесь.
Миша немного остолбенел, спрашивает, не понимая:
— Как же так? Все работать, а ты бездельничать лодырем?
— Я вас не заставляю.
— Но мы же соревнуемся! — Миша кричит. — Звёздочку подводишь!
А Валерка на это:
— Плевать! Я не дворник. А для уборки есть подметательные нянечки. Им за это деньги платят.
Остальные трудились рядом и всё слышали и просто ахнули от возмущения. Ну и фрукт! Проучить бы его! Максим закричал, что настала пора. Боря закричал, что пора настала. Даже тихий Коля Смирнов хотел вмешаться руками для воспитания лодыря.
Но в этот напряжённый момент возникла, как всегда, наблюдательная Галя. Она сказала:
— Так. Спокойно, мальчики! Пусть Валерий отдыхает. Если у него нет чувства долга и совести, пусть отдыхает. Только с одним условием, — сказала Головину. — Ты будешь сидеть и смотреть, как работает твоё звено. Уходить, читать или заниматься чем-то посторонним нельзя. Сидеть и смотреть. Согласен?
Валерка ухмыльнулся, ответил, что согласен, и развалился на веранде, как цыганский барон.
— Ха, — сказал Боря, — я бы тоже мог!
— Нет, не смог бы, — возразила Галя.
Тут она хорошенько растолковала, что безделье очень невыносимо, что оно — самый страшный приговор. Во-первых, скука до потери сознания. Во-вторых, совесть заговорит и будет её угрызение, а это больней, чем даже кулаком. Скоро Головин сам попросит работы, а в наказание не сразу получит. Вот тогда-то он прочувствует, пожалеет и поймёт…
— Правильно, — сказали ребята, Подумав, — пожалеет. — А Валерке крикнули, не подавая хитрого вида: — Сиди, сиди! Мы за тебя потрудимся, а ты ленись давай во все лопатки. Посмотрим.
Ну, что же. Первый день Валерка ленился на веранде и — хоть бы хны. Второй день — опять хоть бы хны вместо работы. Весь отряд смеялся над ним, показывал пальцами, а он сидел, как упрямая колода, посмеивался в ответ. Возможно, ему было тошно и стыдно и совесть уже говорила что-то, но только не вслух. Когда же наступил третий день, Валерка снова занялся бездельем, зато не выдержали ребята.
Во время уборки подскочили они к лодырю — кто с веником, кто с решимостью, — и Миша Мороз как закричит:
— Головин, в конце концов! Ты кто такой? Ты октябрёнок или нет?
Сперва он грустно посмотрел
— Наверно, я Братец Кролик…
— Врёшь! — возмущаются люди. — Тунеядец, вредитель — вот ты кто!
— Сами вредители, — говорит Валерка. — Зачем на мне опыты испытываете? Сами сказали, чтоб не работал. Вот и увидим, кто кого.
— Выходит, ты один против всех?
— А чего? Хотя бы и так. Плевать мне на вас!..
Между прочим, голос у Валерки дрожал и слёзы напрашивались, но этого никто не заметил сгоряча. Вася стукнул Валерку веником, другие чуть не лопнули от гнева. Миша Мороз еле перекричал свою звёздочку. А потом он сказал культурно и тихо, потому что командир:
— Головин, ты доконал наше терпение. Мы долго прощали, но теперь всё.
— Ой, страшно! — зафыркал Валерка. — Чего вы мне сделаете?
— Увидишь. Звёздочку отберём!
— Я другую достану…
— А мы носить не позволим! Из октябрят выгоним!
Любой на месте Головина молча притих бы и не задирался дальше. Куда там, когда такая опасность на носу! Но этот глупый мальчишка нисколько не сдержался. Он даже ляпнул в ответ:
— Пожалуйста, выгоняйте. Проживу и без вас, не заплачу. Мне ваша звёздочка как пятая нога…
Тут, конечно, случилась немая сцена. Ребята разинули рты и долго не могли их закрыть от неожиданности и недоумения. А вечером, когда все надели рубашки со звёздочками, чтобы стоять на отрядной линейке, Валерку окружили командиры с Ромкой Давыдовым во главе. Они были жутко серьёзныё. Ромка выразительно сказал:
— По решению совета и членов совета!..
В тот же момент Миша как рванёт Валеркин значок! На рубашке у него получилась дырка, а из глаз вовсю брызнули слёзы. Он завопил:
— Отдай! Не твоя!
— Молчи уж! — сказали ребята. — Ты недостойный. Беги прочь!
И тогда Валерка побежал…
На линейке он не появился. Можно представить, что он думал и как переживал! Всунуться в октябрятский строй с дыркой вместо звёздочки было просто немыслимо. И Валерка пришёл в отряд только перед сном.
А утром как раз наступил день, то есть особенный день — родительское воскресенье. Мамы, и бабушки, и некоторые папаши радостно ворвались в лагерь с мешками наперевес. Началась всеобщая срочная поголовная кормёжка. Ух, и поработали все!.. Какие похитрей, те, конечно, прятались в кусты, потому что врачи и воспитатели оказывали сопротивление. Сознательные малоежки, правда, сдавались и относили продукты в отрядный шкаф. И всё же многие добились расстройства желудка. Ну, да это известно, и не в этом суть. Главное, что заодно с другими родителями прикатила к Валерке и Башке их мама Головина. И она заварила такую кашу!..