Кто следующий? Девятая директива

Гарфилд Брайан

— Это было серьезным поступком.

— Я сделал так не в расчете на благодарность. Клифф и я раскалывали умеренно-либеральный лагерь, и если бы мы к концу разбили его, вероятнее всего выдвижение выиграл бы Фиц Грант. Я не думаю, что консервативный республиканец побил бы Брюстера.

— Вы говорите, что отдали ваши голоса Фэрли в интересах партии.

— Я представлял себе это несколько иначе.

Это было не столько в интересах партии, сколько, по оценке Би, в интересах страны. Он верил, что из Фэрли

получится гораздо лучший президент, чем из Брюстера.

— Первой выбранной Фэрли кандидатурой на пост вице-президента были вы.

— Я знаю. Но МакНили и другие отговорили его от такого шага. Я бы перевесил список кандидатов очень сильно влево — они бы потеряли большую часть консервативного лагеря.

— Потому они выбрали меня вместо вас. — Продолжил за него Этридж. — Предполагалось, что я буду консерватором в их списке.

— Многие люди так и отнеслись к этому, — сказал Би. — Я нет. Мне известны протоколы ваших голосований.

— Вы и я прекрасно ладили в сенате. Можем ли мы все так же хорошо ладить, Энди?

— Мне кажется, я знаю, куда вы клоните.

— Я буду говорить прямо, — продолжал Этридж. — Существует вероятность того, что Клиффа Фэрли не удастся вернуть живым — мы должны считаться с этим. И если я буду вынужден занять место президента, моим первым распоряжением должно быть назначение кого-то на освободившееся место вице-президента.

— И вы спрашиваете моего совета?

— Нет. Я прошу вас быть моим вице-президентом, если Клифф не вернется назад.

Наступила тишина. Би задумчиво наклонился над стаканом с бренди.

— Это очень лестно, Декс.

— Если откровенно, я, возможно, предпочел бы Сэма Марша, но он мертв. Важно также то, что первый выбор Клиффа пал на вас. Я чувствую себя обязанным уважать его желания — кроме всего прочего, он именно тот, кто был избран президентом.

— Вы достаточно откровенны. — Последовала знаменитая усмешка Би.

— После Марша вы — следующий, кого выбрал бы я сам. Это правда.

Би поднял голову и сделал небольшой глоток из своего бокала.

— Быть в компании с Сэмом Маршем не так уж плохо, я не в обиде.

— Вы и я можем составить прекрасную команду, не так ли?

Би выпрямил ноги и снова скрестил их в другом направлении.

— Я полагал, вы хотите узнать мое решение как можно скорее.

— Боюсь, что да.

Большой калифорниец поднялся.

— Разрешите мне отложить его до утра.

— Я позвоню вам завтра.

— Отлично.

Они направились к двери.

Би заметил:

— Все это кажется чертовски бесцеремонным, не правда ли?

— Да, как будто роешься в карманах человека, который еще не умер.

— Иногда я ненавижу политику, — сказал Би. Он быстро и крепко пожал руку Этриджу и вышел.

Было далеко за полночь. Опять начала пульсировать головная боль.

Этридж

подумал о том, чтобы позвонить врачу, но решил как следует выспаться в надежде, что головная боль исчезнет.

Чувствуя странную вину и думая о большом столе в Белом доме, он отправился спать.

ВТОРНИК, 11 ЯНВАРЯ

11:35, гринвичское время.

Сигнал пришел в виде слабых колебаний в диапазоне 500 кГц, отведённом для морских служб. Его зафиксировал оператор радиостанции в Лэндс Энд с отметкой времени 11:35. Это была довольно неуклюжая морзянка. Текст был коротким:

«Фэрли будет передавать на этой частоте в 12:10 по Гринвичу не прекращайте связь».

Оператор немедленно связался по телефонному кабелю с командующим Флотом в Портсмуте. Времени для оценки вероятности мистификации не оставалось. Командующий Флотом немедленно послал распоряжения на все станции. К 11:48 по Гринвичу все государственные радиостанции на берегах Англии и Франции были готовы к приему.

В 11:50 послышался треск включенного микрофона, и затем в эфире появился голос:

«Говорит Клиффорд Фэрли. Через… десять минут… я буду говорить… на этой… частоте».

Командующий Флотом в Портсмуте доложил по телефону в Адмиралтейство в 11:49. Его сообщение было немедленно послано на Даунинг Стрит, 10. Для прямой передачи ожидавшегося сообщения связь с Вашингтоном поддерживалась по двум каналам: по «горячей линии» между премьер-министром и президентом Брюстером и по спутниковой системе радиовещания.

В 11:55 на частоте 500 ГГц снова послышались треск и голос:

«Говорит Клиффорд Фэрли. Через… пять минут… я буду говорить… на этой… частоте».

От некоторых наблюдателей с хорошим слухом не ускользнуло, что второе сообщение представляло собой ту же запись, что и первое, за исключением слов «пять минут» и «десять минут».

Премьер-министр слышал это по прямой телефонной линии из Адмиралтейства. Он обратил внимание на странные паузы между словами. Звук был похож на голос Фэрли. Премьер-министр спросил первого лорда Адмиралтейства:

— Мы, разумеется, записываем все это на ленту?

— Естественно.

— Что ж, очень хорошо.

— Уайтхолл поставлен в известность?

— Да, разумеется. — Премьер-министр подошел к телефону «горячей линий». — Господин президент?

— Я слушаю, — ответил тот, по-орегонски гнусавя и растягивая слова.

— Мы будем передавать все прямо по этому телефону.

— Хорошо, послушаем, что там собираются сказать.

8:30, восточное стандартное время.