Кто следующий?
Шрифт:
Он прошел к двери вместе с Шедом Хиллом, и они быстро вошли внутрь; у него были спутанные волосы и стоптанные ботинки. Трое человек в вестибюле встали и направились к двери. Лайм и Хилл посторонились, ожидая, когда они выйдут.
Остались двое пожилых людей в креслах, читающих журналы. Клерк, сидящий за столом, удивленно посмотрел на Лайма, но не пытался остановить его, когда он пошел прямо к лестнице.
Шед Хилл держался рядом. Лайм спросил:
— Есть инструмент?
— Да, сэр.
— Старайся не
Они, как воры, с безмолвием хищников поднялись по лестнице. Лайм быстро оглядел коридор и пошел в сторону передней части здания. Над дверью самой дальней комнаты горела лампа. Он дотянулся до нее и, вывернув, погасил. Ему не хотелось, чтобы сзади него был свет; кто знает, вооружен ли Мезетти?
Он осмотрел дверь. Встал на одно колено и заглянул в замочную скважину. В ней торчал ключ изнутри. Шед Хилл открыл футляр с отмычками, и Лайм выбрал тонкие длинные щипцы-плоскогубцы с острыми кончиками. Он сжал ими конец ключа, вытащив при этом правой рукой пистолет тридцать восьмого калибра, висевший у него под мышкой. Шед Хилл закусил губу, костяшки его пальцев побелели на рукоятке револьвера.
Лайм кивнул. Сжал щипцы и повернул их. Ничего не произошло: он повернул не в ту сторону. Почему-то всегда так получалось. Он повернул в другую сторону. Когда замок, ржаво заскрипев, щелкнул, он рванул ручку и ворвался в комнату.
У Мезетти не было времени, чтобы понять, что происходит.
— Повернись, руки на стену.
Вшестером они окружили Мезетти. Обыскивая его, Лайм нащупал вокруг его торса что-то тяжелое и мягкое и скорчил мину.
— Деньги находились при нем все время. Снимите с него рубашку.
Он засунул обратно свой пистолет и быстро осмотрел номер. В ванной комнате без устали капал водопроводный кран над старомодной ванной, стоящей на ножках в виде когтистых лап. Можно было положиться на Мезетти — это, наверное, был единственный номер во всей гостинице, оборудованный ванной. Революция — интересное дело, когда можно заниматься ею в роскошной обстановке.
Агенты сложили деньги на полу, и Мезетти, часто моргая, пытался следить сразу за всеми. Лайм жестом приказал им отойти и встал прямо перед Мезетти.
— Кто должен встретиться с тобой?
— Никто.
— Где записка, которую они оставили тебе в машине?
Мезетти был испуган, и это было заметно. Лайм бросил через плечо:
— Двое — поищите ее. Он не мог ее выбросить.
Мезетти стоял в подштанниках, дрожа, но не от холода. Лайм подошёл к маленькому столу и выдвинул стул. Одна его ножка оказалась короче других, или пол был неровный. Он зажег сигарету.
— Стой смирно.
— Что вы, мать вашу, фараоны, здесь делаете? Вы знаете, кто я…
— Заткнись, будешь разговаривать, когда тебя спросят.
— Эти деньги принадлежат «Мезетти Индастриз». Если вы думаете, что можете
— Заткнись!!
Лайм сидя курил и смотрел на Мезетти. Один из агентов обыскивал карманы пальто Мезетти в гардеробе.
— Вот она.
Шед Хилл взял записку и передал через комнату Лайму.
Лайм взглянул на нее. «Марио, жди нас в железнодорожной гостинице в Хейноле». Хилл держал ее пинцетом, и Лайм кивнул. Хилл положил записку в конверт.
— Подойди сюда.
Мезетти не двигался, пока один из агентов не толкнул его, очень резко. Лайм посигналил рукой, и агенты притащили прямой деревянный стул. Они установили его около стола, и Лайм сказал:
— Садись.
Мезетти нерешительно сел.
Лайм протянул руку над столом, положил ее на макушку Мезетти и ткнул его лицом вниз, в поверхность стола. Его зубы щелкнули, челюсть отвисла, глаза закатились. Лайм выпрямился, наблюдая. Мезетти медленно пришел в себя с выражением боли на лице. Он проверил челюсть, двигая ею взад и вперед. Лайм ждал.
— Ты фашистский гад, — выдохнул Мезетти.
Лайм сдержал свою реакцию; он затянулся сигаретой.
В следующий момент нос его ботинка врезался в голень Мезетти.
Мезетти сложился пополам, прижав свою ногу к груди, и Лайм сильно ударил его рукой по лицу. Того отбросило назад, стул перевернулся, и Мезетти рухнул на пол. Агенты подобрали его вместе со стулом и посадили на то же место. Мезетти взвыл, когда Лайм вытащил из кармана длинные тонкие щипцы-плоскогубцы и защемил ими верхнюю часть правого уха Мезетти. Повернул, потянул вверх; Мезетти попытался подняться вместе с ними, но агенты прижимали его к стулу.
Лайм отпустил ухо и ткнул остриями щипцов в мягкое место под подбородком Мезетти. Голова Мезетти напряженно откинулась назад, как у пациента в зубоврачебном кабинете.
Шед Хилл наблюдал с тревогой и неодобрением.
Лайм тыкал и крутил щипцами, пока под подбородком Мезетти не начала капать маленькими каплями кровь. Когда Лайм отвел щипцы, Мезетти ощупал подбородок и увидел кровь на пальцах. Последние остатки бравады вытекли из него, словно откупорили пробку.
— Итак, кто должен был встретить тебя здесь? Стурка? Алвин Корби? Сезар Ренальдо?
Мезетти облизал губы. Лайм продолжал:
— Пусть будет так. Ты можешь сказать мне, или ты можешь пытаться оставить это при себе. Ты здорово истечешь кровью, и боль будет гораздо сильнее, чем ты можешь вытерпеть, но ты можешь попробовать. Но если ты ничего мне и не скажешь, я дам им понять, что ты дал показания. С другой стороны, если ты будешь реалистом, мы не будем разглашать твое имя, пока не покончим со всеми ими.
Внезапно он воткнул щипцы в тыльную сторону ладони Мезетти. Кровь быстро потекла, и Мезетти схватил свою руку и судорожно сжал ее. Лайм повернулся к Шеду Хиллу.