Кто следующий?
Шрифт:
— Я сначала проедусь по ней, — сказал Рива. — Дайте мне пару минут.
Он отъехал по улице, направляясь к Холму на первой передаче.
Дом Форрестера находился в узком проходе, как раз перед тем, как улица расширялась, образуя круговой поворот.
Рива медленно проехал по кругу. Кажется, в припаркованной машине мелькнула тень? Он еще раз посмотрел туда. Ничего.
«Начинают шалить нервы».
Он одернул себя. Им потребовалось бы гораздо больше времени, чтобы забросить своих людей в
Форрестер был всего лишь младшим сенатором от второстепенного штата.
Он прокатился по петле и снова выглянул. Бросил взгляд на полумрак открытого гаража: ничего.
Снегопад ослабел, одинокие снежинки плавно опускались вниз. Он переехал через холм и вернулся к началу шоссе.
— Все чисто.
4:41, восточное стандартное время.
Агент ФБР тихо сказал в микрофон рации, находящейся в машине:
— Кто-то только что осмотрел дом Форрестера. Вам лучше прислать сюда еще одну или две машины.
4:42, восточное стандартное время.
Харрисон переложил бомбу на колени, когда машина въезжала на Холм. Он установил секундомер на две минуты.
Кавана проехал мимо стоящего «Плимута» и притормозил у начала подъездного пути к дому, сенатора.
Харрисон толчком открыл дверь, вышел из машины и направился ко входу в здание.
— Оставайся на месте. ФБР.
Харрисон медленно повернулся на каблуках, оглядываясь через плечо.
Рядом с «Плимутом» стоял агент ФБР, направив пистолет прямо в середину пальто Харрисона и ясно показывая, что он может в любой момент выстрелить.
Секундомер тикал. Харрисон бросил бомбу и нырнул в укрытие, но агент ФБР включил фары, и их лучи ослепили Харрисона.
Кавана со своим револьвером вылезал из «Шевроле», но из открытого гаража через дорогу появилась вспышка оранжевого пламени, раздался хлопок, и Кавана ткнулся лицом в землю.
Харрисон вскочил, чтобы бежать, — он не мог оставаться здесь, до взрыва бомбы оставалось тридцать секунд, самое большее…
Он почувствовал, как пули впиваются в него, и, прежде чем сознание в нем угасло, он услышал оглушительный грохот разорвавшейся бомбы. Что-то смертельно ударило его по затылку.
4:43, восточное стандартное время.
Выстрелы насторожили Риву, и он взял «уоки-токи»:
— Порядок?
Когда ответа не последовало, он включил фары и поехал к началу улицы. На нее сворачивали две машины. Увидев, как он приближается, они развернулись поперек шоссе, блокируя ему выход. Рива крутанул руль и до отказа выжал педаль, втискивая «Додж» на боковой тротуар, направляясь на открытое пространство за ними. Но свет их фар бил ему прямо в глаза, и ему было трудно видеть.
Он
Он перескочил через сиденье и выбрался через заднюю дверь, катясь по земле и выхватывая пистолет с глушителем. Но глаза по-прежнему были ослеплены светом фар, и он не мог разглядеть цель, тогда как трое или четверо из них стреляли в него из темноты.
5:10, восточное стандартное время.
Четыре машины секретной службы образовали конвойный эскорт вокруг лимузина; открывали и замыкали шествие пары мотоциклистов. Спикер палаты представителей Милтон Люк и его жена были окружены подвижным клином агентов безопасности, проходящим от дверей их апартаментов к лифту, вниз, на первый этаж, поперек вестибюля, сквозь двери, через тротуар к ожидающему лимузину. Люки устроились на заднем сиденье. Они выглядели постаревшими, полусонными; налицо были все признаки того, что им пришлось одеваться в спешке. Из здания вышли люди, несущие две на скорую руку собранные сумки; другую одежду могли доставить позднее.
Звучание сирен превратилось в пронзительный визг, и лимузин двинулся по Висконсин-авеню.
Прилив мощности двигателя послал горячий поток отработанных газов через выхлопную трубу лимузина, и тепло разогрело детонатор бомбы.
Ее взрыв прорвал топливный бак, и бензин взорвался.
Задняя часть лимузина разлетелась на части вместе с пассажирами, находящимися в нем. Шум был слышен на расстоянии тридцати кварталов.
8:40, восточное стандартное время.
В шуме штаба Саттертвайт едва слышал голос президента. Он вышел, перешел в комнату для конфиденциальных разговоров и снял трубку:
— Да, господин президент.
Голос президента казался слабым по сравнению с ревом грузовиков, вертолетов и сирен, который проникал сквозь замерзшее окно. Армия прокладывала себе путь по Вашингтону.
— Билл, я хочу, чтобы ты отправился сюда как можно скорее.
— Конечно, сэр.
— У нас тут появилась проблема по имени Уэнди Холландер.
— Хотелось бы мне, чтобы это была наша единственная проблема.
— Не думаю, что это так, — сказал президент дрожащим от ярости голосом. — Я бы отдал предпочтение любой другой проблеме по сравнению с той, которая касается Уэнди Холландера.
— Я не понимаю, сэр.
— Ты подумаешь и поймешь. Послушай, он здесь рядом, расположился в кабинете Линкольна. Я хочу, чтобы ты попытался стряхнуть его с моей шеи на несколько часов, пока я не смогу привести свою голову в рабочее состояние.