Кто стреляет последним

Незнанский Фридрих Евсеевич

— У меня нет денег. — И — быстро, еле слышным шепотом: — Он приказал ему: если что — звони.

— У моего сотрудника случайно нет валюты, — объяснил Марат. И тихо спросил, передавая деньги: — Так ты и арабский знаешь?

— Мала-мала, — ответил Вадим. — Нашли время спрашивать! Ну, спасибо. Очень приятно было познакомиться. Чао!

И он двинулся к освещенным улочкам, помахивая зонтиком, как истинный петербуржец или рижанин. Кириллов, помедлив, двинулся за ним по другой стороне улицы. Проходя мимо незаметной

в темноте машины Николая, Вадим заметил голову Николая, склоненную к щитку приборов, и понял, что разговор записывается. Черт. Чтобы узнать то, о чем будет говорить Марат с Аббасом, Вадим многое бы отдал. Но реальных возможностей получить запись не виделось.

— Чюз!.. — Аббас сделал еще глоток и раскурил сигару. — Зачем вы мне его привели?

— Я не сомневался, что такой образованный человек, как вы, проработавший в России почти десять лет и закончивший институт Патриса Лумумбы, не может не говорить по-русски. Поздравляю. У вас хороший русский. Во всяком случае, понять можно. Чюз! — Марат тоже сделал глоток. — Я хотел, чтобы вы его увидели лично, поняли, что это не миф, и чтобы его узнали ваши люди.

Он передал Аббасу увеличенные фотографии Вадима.

— На обратной стороне — фамилия и адрес.

Аббас взглянул.

— Так. Годится. Досье?

Марат положил перед ним досье на Вадима и проверочный запрос Гунара.

Пока араб изучал досье, Марат боковым зрением увидел, как Вадим остановил какого-то частника и укатил с ним, не торгуясь. К следующей за ними машине метнулся Кириллов.

События разворачивались без сценария, но интересно.

— Господин Гунар сообщил мне, что вы предлагаете кардинально изменить схему поставки материала, — заговорил аль-Аббас, возвращая Марату досье.

— Господин Гунар не мог вам этого сообщить, так как говорили мы об этом всего час назад, — заметил Марат. Он уже понял, что их разговор с Гунаром транслировался Аббасу, но не хотел обнаруживать этого своего знания раньше времени.

— Я слышал весь разговор от начала до конца по системе «Интернет». Можете не повторять то, что говорили. Альзо. Что за схема?

— Мы получаем груз, оплачиваем его и доставляем в Ригу. Русскую таможню мы берем на себя, рижскую вы берете на себя. Ваша оплата — при получении груза.

— Схема не отличается от предыдущей.

— Отличается. Нет посредников, которые грабили и вас, и нас. И которые — кто-то из них — еще и продал нас Израилю.

— Последнее вызывает мои сомнения. В этом случае почему нет реакции Израиля? Они реагируют быстро.

— Да, я помню, как они взорвали центр в Ираке, — невинно вставил Марат.

Аббас даже лицом потемнел.

— Это был акт международного вандализма!

— Совершенно с вами согласен. А почему он произошел? Потому что произошла утечка информации. А через кого утекает информация? Через таких людей, как вы? Или как я?

Марат

почувствовал, что слова его достигли цели.

— Какое количество материала могут выдавать ваши заводы? — вернулся араб к делу.

— Сколько вам понадобится, столько и будут. Только не заводы — у нас всего один такой завод.

— Вдвое — возможно?

— Вполне.

— На порядок?

— То есть в десять раз? Думаю, да.

— За счет чего?

— За счет повышения производительности труда. — Марат еле сдержался, чтобы не расхохотаться: так нелепо звучала эта набившая всем оскомину фраза в контексте деловых переговоров.

— А на два порядка? — настаивал араб.

— В сто раз то есть? Не знаю. В конце концов, можно перепрофилировать на эту же продукцию еще один завод. Все равно половина мощностей простаивает. Но после этого поставки лития придется легализовать.

Теперь задумался аль-Аббас:

— А нельзя ли построить такой завод у нас?

— Можно. Но для него не будет сырья. Наши работают на шламах — ну, на грязи, которая остается от производства цветных металлов — меди, олова, никеля. В сопутствующих рудах всегда остается что-то: платина, золото, редкие земли. В очень маленьких количествах. Поэтому шламов нужно много. Нет, у вас этот завод работать не сможет.

— Мы обдумаем эту проблему, — пообещал Аббас.

Зуммер телефона заставил его взять трубку. Он что-то сказал по-арабски, выслушал и вернул трубку на место.

— Что случилось? — спросил Марат.

— Знаете, куда сейчас зашел ваш маленький господин Вадим? — У араба даже усы свирепо затопорщились.

Марат догадывался, но невинно предположил:

— Может быть, в синагогу?

— В израильское посольство! И прошел к самому послу! И его пропустили!

— Если он агент Моссада, кто может его не пропустить? Но вы зря беспокоитесь, дорогой аль-Аббас. У него ничего нет, никакой информации.

— Он видел меня!

— Да мало ли кто вас видел!

— Он знает мое имя!

— А что, в посольстве Израиля не знают вашего имени и без Вадима? И не догадываются, чем вы занимаетесь?

— Но он может сказать!

— Про литий? Его сочтут сумасшедшим. И потом, если бы у него была нужная информация, зачем ему ехать с нею к израильскому послу в Латвии? Он все мог давно передать в Москве.

— Извините. Возможно, вы правы. — Аббас глотнул виски. — Но тогда — зачем он туда поехал?

— Может быть, нужна какая-то дополнительная информация? Скорее всего. Рабочая. Которую проще получить в посольстве, чем добывать самому. Успокойтесь, Саид, мы держим ситуацию под контролем. Давайте определимся со схемой. То, что происходит с товаром до русской таможни, — наши проблемы. После — ваши проблемы. Напрямую задействованы только четыре человека: вы, я, мой человек и ваш человек.