Кто-то рядом
Шрифт:
От Маргариты Леонидовны я ушел не с пустыми руками – одарили разносолами, как не отказывался! Андрей, когда попробовал дагестанских даров, пытался уйти к соседке за… Если бы придумал зачем – ушел бы! Но сто пятьдесят грамм водки – это сто пятьдесят грамм! И здесь ничего не поделаешь.
Закончив с единственным, да еще двойным, плюсом я отправился по восклицательным знакам и квартирам обозначенных вопросом. С первого этажа пошел – по порядку.
В квартире с номером тридцать шесть обитал одинокий, но добрый и отзывчивый, слегка к обеду пьяненький, словоохотливый дядя Гриша – единственный сосед с которым я иногда общался, с которым общалась моя мама, когда заезжала в гости,
Дядя Гриша выпивать выпивал, но разума, как он сказал – не терял. Все видел, все слышал и все обо всех знал. Мои, точнее вопросы Попова, он оставил без внимания. Только я заикнулся о молодежи… Он разразился долгим и пространным нравоучительным докладом, изобилующим примерами из жизни обителей дома в возрасте от трех до восьмидесяти пяти лет. Двоих малолеток одного и полутора лет он из повествования исключил, как не способных выражать свои мысли достаточно полно для его понимания.
От дяди Гриши я пошел домой – записать все, что узнал. А узнал я не мало. К примеру, что в сорок пятой квартире никто не живет – она стояла под вопросом; что в сорок шестой обитает очень-очень миловидная особа, с которой мне просто необходимо познакомиться. Я уж собрался последовать его примеру, но выйдя от себя заметил спину своего коллеги в эту самую квартиру входящего. Мне не оставалось ни чего другого, как отправится в самую подозрительную – в пятьдесят шестую – и по мнению дяди Гриши, и по умозаключению майора Дергача, в ней обитали…
Как оказалось, симпатичные, добрые и самое главное – талантливые ребята. Четверо парней и двое девушек приехали из Казахстана покорять Москву. Музыкой, музыкой и только музыкой. Днем они репетировали, вечером выступали в клубе. По выходным – в переходах, в парках, в метро. Понятно, что участковый их невзлюбил. И позиция позитивно настроенного ко всем дяди Гриши мне тоже понятна – я-то дома днем бываю редко, а людям в возрасте, воспитанным на «Белых розах» и «Яблоках на снегу», понять психоделический рок, да еще в трактовке молодых казахских ребят … Сложно! Я послушал и мне… Не понял я. Я так и сказал. Они не обиделись. Посоветовали заходить почаще. Дали кассету послушать. Не смог отказать – хоть магнитофона и нет. Года три как выкинул – думал не понадобится, а вон как получилось. Но у ребят просто денег на комп не оказалось. А магнитофон они с собой привезли, чтобы себя записывать и записями с людьми делится.
Пройдя по нехорошим квартирам, я пришел к выводу, что обитают в них вполне хорошие, адекватные люди. Просто участковому не нравилось, что в пятидесятой живут восемь таджиков; а в сорок восьмой – парень сразу с двумя девушками; в тридцать седьмой – свидетели Иеговы; в сороковой – баба Вера держит аж десять собак и четырех кошек…
В общем – лайф из лайф! Как говорил ансамбль «Модерн толкинг»… Или другой? Не важно! Важно другое – подозрительных личностей в доме оказалось мало, очень мало! Если до конца разбираться – трое: парень, что жил с двумя девушками; молодой человек не пожелавший открывать дверь – со слов дяди Гриши «наркоман и бандит, хоть тихо себя ведет»; и я. Если конечно постараться,
Вот те квартиры меня и беспокоили! Уж лучше самому…
Фот пришел лоснящийся, довольный и наполненный – впечатлениями и дарами. Как его угораздило угостится у дяди Гриши? И зачем он к нему вообще пошел? А с молодой и симпатичной соседкой Варечкой он договорился встретится. Завтра! И после второй рюмки долго расписывал её «стройный стан, детскую непосредственность во взоре, не по возрасту адекватное понимание философии абстракционизма, а самое главное – она знала фотографа Александра Родченко». Как я понял из его объяснений – понимала она не абстрактную живопись, а просто уважала поэта Маяковского, портрет которого, сделанный Родченко и висел в ее комнате.
Я расстроился! Такая девушка!
Так уж бывает – увидишь человека и врежется в память, уляжется внутри тебя глубоко-глубоко, не заметно, ничем о себе не напоминает… Это я о Варе. Я давно ее приметил – в магазине, кажется, давно… Вроде познакомится бы, да что-то все мешало. И вот однажды, так получилось – в лифте вместе оказались. И… И я ничего не смог сказать.
После всех девушек с ней сравниваю, и все почему-то хуже получаются…
Жениться? Живет в моем подъезде! Любит Маяковского…
Мы выпили. Нам стало хорошо. Поговорили. Андрей сбросил на мой компьютер все портреты моих соседей. К каждому мы добавили несколько строк.
Только Варин портрет… Варя! Ах, что за лицо! Что за глаза!
Старушку из тридцать третьей он так схватил! Если не знать сколько ей лет… А дед, из сорок пятой – орел! Правда портреты были тех соседей к которым я не попал. Кроме дяди Гриши – тот сам затащил Андрея к себе и заставил фотографировать. Дядь Гриш у меня на компьютере осталось несколько.
За второй, как обычно, бутылкой не пошли. Андрей засобирался домой – он жил с мамой, и она не разрешала ему оставаться в гостях у меня. Почему-то против девушек, даже мало знакомых, она не возражала. Почему? А…
Проводив друга, я долго любовался портретом Вари и мечтал, мечтал…
Глава 8.
Чем плохо счастье – после него голова болит. На следующее утро. И есть не хочется. И позвонить надо – отчитаться.
На трезвую голову Варю я зачислил в круг подозреваемых – во-первых, раз уж я себя туда зачислил, то уж ей, с Фотом связавшейся… Двух девушек парня, который с двумя девушками жил – тоже внес в блокнот; казахов, всех – до кучи; и Ахмеда, что у Маргариты Леонидовны жил и в МГУ учился.
Позавтракал овсянкой, я решил позвонить Железнову. Не успел.
– Здравствуйте, Василь Сергеевич. – Приветствовал я начальство.
– Привет. Голова не болит?
Странно для первого вопроса. Завтра человека убьют, а он на алкогольную зависимость пытается намекнуть.
– Нет. Не болит. – Я соврал. Пиво было лишним.
– Ну и ладно. А то мне Митрич про вас наплел…
– А незнакомым людям больше верьте, Василь Сергеевич. Он плюсиков незнамо кому понаставил, а хороших людей… – Побольше обиды, слезу бы еще…
– Плюсы – это я ставил. А про незнакомых… Мы же с ним в одной упряжке лет… – Железнов замолчал, высчитывал видать. – Семнадцать лет! В одной упряжке! И под… – Врать подполковник в отставке не умел. Хотел, наверное, про пули под которыми они с Дергачом… – Ладно. Ну и кого ты выделил?
Я поделился соображениями про всех: от парня с девушками, до Вари. Немного о себе.
– В 53 квартире самая подозрительная личность. Молодой человек – живет один, общается с проститутками и гомосексуалистами. Алкоголик. Возможно наркоман…