Кто-то следит за мной
Шрифт:
Кевин стремился в кресло губернатора совсем по другим причинам. Двадцать лет работы в правоохранительных органах убедили его, что закон берет верх над преступностью. Пресса приветствовала снижение числа насильственных преступлений. Город, улицы становились все безопаснее. Но на следующем, более высоком уровне умные и обладающие немалыми связями преступники не сдавали своих позиций. Может, и наоборот, укрепляли их. А что знал Ивен Миллер об организованной преступности?
Ближайшие соратники говорили Кевину, что он тешит себя напрасными надеждами. «Единственное, чего ты можешь добиться, так это стать кандидатом, который может расколоть партию», — как-то сказал ему его личный адвокат Роберт Сандерс. Но Сандерс тем не менее согласился взять на себя подготовку избирательной кампании Кевина на предварительном
Кевин облизнул губы, провел пальцем по наклейке на папке, произнес написанное на ней слово вслух: «Константинос».
Сведения о Димитрии, хранящиеся в этой папке, могли произвести эффект разорвавшейся бомбы, но он не хотел доверять источнику, от которого они поступили. Эту информацию он получил от Шейлы, девушки по вызовам, работавшей в эскорт-службе, вроде бы принадлежащей Джозефу Брауну, и Кевину оставалось только гадать, как она попала к Шейле. Она и раньше снабжала его информацией по Брауну в обмен на его услугу — он освободил ее однажды от судебного преследования. Иногда сообщала что-то важное, обычно — всякую ерунду. Шейла дала ему знать, что у Брауна есть деловой партнер, который предпочитает не светиться, и партнером этим, как следовало из новых документов, был Джеймс Миллер. Любопытный поворот, ничего не скажешь. Теперь Шейла утверждала, что один из ее дружков входил в команду Димитрия, которая вытрясала деньги из должников. Вещественными уликами Шейла не располагала — пока, но она обещала записать информацию приятеля на магнитофон, чтобы потом они могли его арестовать и предложить сделку: свобода в обмен на показания против Димитрия.
Но Кевину требовалось нечто большее. Или он добывал подтверждение информации Шейлы, или ему приходилось принимать чрезвычайно ответственное решение: действовать на основе сведений, которым он целиком не доверял. Если Шейла говорила правду о рэкетирской активности Димитрия и о том, что Джеймс Миллер получал доходы от эскорт-службы, он мог не только упечь в тюрьму Константиноса, но и свалить Миллеров. Возможно, при этом достанется и Брауну.
Кевин просмотрел список телефонов, с которых ему звонили в этот день, нашел нужный номер. Этот человек мог подтвердить сообщение Шейлы. Нажал семь кнопок, дождался, пока на другом конце провода снимут трубку. Женщина отвечала ему шепотом, видно, была не одна, и сразу предложила перезвонить завтра.
После того как Кевин положил трубку, настроение у него заметно улучшилось: он чувствовал, что не только одержит победу в зале суда, но и замарает Миллеров.
«Не торопись, — одернул он себя. — Будь осмотрительнее!» В судебном процессе «Народ против Димитрия Константиноса»каждому игроку было что скрывать. В том числе и окружному прокурору Кевину Аллену.
* * *
Роз вышла из графика, задержавшись на шоу Рози О'Доннелл дольше положенного. Поблагодарив зрителей в студии во время рекламной паузы, она покинула устланную красным ковром сцену с разноцветными прожекторами, освещавшими стол Рози и кресло очередного гостя передачи. Выскочив из-под жарких «юпитеров», Роз сняла сценический грим, намазала губы, взяла в гардеробе черное пальто от Бурберри и поспешила к автомобилю, который прислал за ней Дарио.
Скользнула на заднее сиденье, откинулась на спинку. Шофер дождался просвета в транспортном потоке и помчал ее через весь город. Роз прикинула, что ей еще предстоит. Ланч с Дарио, потом встреча с читателями, еще два телеинтервью в прямом эфире, одно интервью у нее в квартире для журнала «Стиль». Из головы не выходили две посылки, которые она получила: на приеме — с живыми розами, потом в «Парадизо» — с засохшими лепестками. Вчера вечером у нее мелькнула мысль, что розы мог прислать Димитрий. Но теперь, при свете дня, она поняла, что это нелепо.
Тогда кто мог затеять с ней такую игру? А вдруг это чья-то глупая шутка? Вдруг кто-то преследует ее, контролирует каждый шаг?
Глава 12
Детство Дарио Розелли, которое прошло в бедных кварталах
Большую часть свободного времени Дарио проводил в торговых центрах, где тащил все, что умещалось под одеждой. Добычу он прятал в контейнере, который стоял в проулке, неподалеку от его дома. Запирался контейнер на простой наборный замок. В выходной день он перегружал содержимое контейнера на тележку и вез на ближайший блошиный рынок, где арендовал лоток. Там все и продавалось по ценам, устраивавшим и продавца, и покупателя. К шестнадцати годам Дарио стал едва ли не самым крупным скупщиком краденого во всем Ньюарке. Работал он один: сам воровал, сам перевозил товар, сам скупая, сам продавал. Часть денег отдавал родителям, которые не интересовались источниками его дохода, остальные откладывал.
Успех приносил Дарио массу приятных ощущений. Он чувствовал, что живет полной жизнью. В семнадцать лет он ездил на новеньком «мустанге», носил дорогую одежку, в кармане всегда лежала пачка денег. Тогда же он познал и обратную сторону медали. Его поймали, когда он хотел украсть портативный цветной телевизор «Сони» из «Сирса». Шесть месяцев в исправительном учреждении для подростков напрочь отбили у него желание заработать большие деньги на воровстве и скупке краденого. Можно сказать, что заключение пошло ему на пользу. Он провел эти месяцы размышляя, обдумывая будущее, читая книги Дейла Карнеги. Дарио понял, что деньги можно заработать и в легальном бизнесе, причем заработать куда больше, чем приносила скупка краденого. После освобождения он преобразился. Каждый день читал «Нью-Йорк таймс», «Вашингтон пост», «Уолл-стрит джорнал», журналы « GQ » и «Форбс». Читал все то, что позволяло ему узнать как можно больше об интересах и образе жизни богачей. И уж конечно, он больше не воровал и не скупал краденого. А когда Дарио сумел-таки занять место под солнцем, он жалел только об одном: что отец не стал свидетелем его успеха. Через полгода после освобождения Дарио он умер от сердечного приступа в очередной деловой поездке.
Осознав, что теперь он — единственная опора матери, Дарио решил заняться своей карьерой. Откликнулся на объявление в «Нью-Йорк таймс» и получил работу в престижном рекламном агентстве на Манхэттене. Объявление гласило: «Рекламному агентству требуется ассистент. Опыта работы не требуется. Обучение на месте». Что ж, его это вполне устраивало: не нужно писать подробное резюме. Он отправился на собеседование, предстал перед сотрудником отдела кадров. Дарио уже сталкивался с таким типом людей. Их очень метко называли «пиджаками». Менеджера по кадрам, его звали Фрэнк, Дарио раскусил без труда. Педантичный, пунктуальный, строго охраняющий интересы компании. И пребывающий в полной уверенности, что без него «Броуджел и Ко» загнется в три дня. Просмотрев заявление о приеме на работу, Фрэнк вскинул глаза на Дарио:
— Значит, вы хотите стать рекламным агентом?
Дарио застенчиво улыбнулся.
— Совершенно верно, причем самым лучшим.
— Отлично, тогда вам повезло. Нам нужен такой человек.
Дарио возликовал. Он уже очертил круг знаменитостей, которыми будет заниматься: музыканты, актеры, политики, может, парочка писателей.
— Я понимаю, что не могу сразу брать на себя всю ответственность, — добавил Дарио. — Но как только я освою азы...