Кто-то внутри 2
Шрифт:
Кроме того, я думаю, что если господствующий класс возник задолго до рождения очередного поколения революционеров, то им гораздо труднее увлечь за собой народные массы, которые по большей части просто привыкли к существующему положению вещей. К тоже же, господствующий класс моей родной империи принадлежал к тому же этносу, что и весь остальной народ, и даже в худшие времена не воспринимался, как иностранные оккупанты, зачастую даже и по-русски не говорящие.
Так что, наверное, в этом мире сопротивление, несмотря на свою жалкость и ничтожность, именно сейчас
Но если доверять полученной от Сэма информации о грядущем конце света, то мы вряд ли узнаем, как оно там могло бы сложиться, просто потому что человечество столько не проживет.
Это не говоря уже о том, что конкретно этой ячейке сопротивления уже явился вестник смерти.
Дверь открылась. На пороге возник худощавый мужчина средних лет, одетый в довольно потрепанный коричневый костюм-двойку. Узел галстука был ослаблен, воротник расстегнут, на щеках виднелась двухдневная щетина, туфли давно нуждались в чистке… Одним словом, вид у человека был довольно непрезентабельный.
Еще у него был пистолет в плохо скрытой пиджаком кобуре, но даже это не делало его опасным в моих глазах. Он не был похож на человека, который может принимать решения, но, может быть, он окажется тем человеком, который хотя бы способен озвучить условия сделки.
Иначе все это вообще не имеет смысла.
— Входите, Георгий, прошу вас, — сказал он. — Или, может быть, мне лучше говорить «поручик»?
— Если вы не готовы обращаться ко мне «ваше благородие», то давайте остановимся на именах, — сухо сказал я. — Имя вы можете использовать любое, какое пожелаете.
— Тогда я буду использовать имя, данное вам при рождении, — он натянуто улыбнулся и еще раз махнул рукой, приглашая меня войти.
— А вас как зовут? — спросил я.
— Глеб, — соврал он.
Я шагнул вперед и оказался в тесной прихожей, причем стала она такой отнюдь не из-за обилия мебели. Конспиративная квартира сопротивления была обставлена в стиле необходимого минимализма, из которого выделялся, разве что, огромный вычурный шкаф, стоящий в полуметре от входной двери.
«Там сканер», — сообщил Сэм. «Они проверяют нас на наличие „жучков“».
Выходит, шкаф тоже был необходим и являлся частью защитного периметра, хотя, на мой взгляд, с поисками следящих устройств они немного запоздали. Это надо было раньше делать, еще в автомобиле.
А сейчас это так же несвоевременно, как и бесполезно, метку Ван Хенга они своими приборами обнаружить не в состоянии. Да и какой смысл проверять меня сейчас, когда я уже здесь?
Разве что отсюда мы должны отправиться на какой-то более засекреченный объект.
«Кристина» осталась в подъезде, поскольку внутрь ее никто не приглашал. Видимо, она была курьером и ее функции на сегодня уже были выполнены.
Мы прошли в комнату, где стояли стол и два оставшихся от предыдущей эпохи
Окна комнаты выходили во двор, но светлее от их наличия не становилось. Разве что серость, просматривающаяся через запыленное стекло, была несколько другого оттенка.
— Что ж, я рад нашему знакомству, Георгий, — сказал Глеб. — Позвольте мне задать вам несколько вопросов.
Я промолчал. Это его территория, пусть он и делает первые ходы.
— Чем вы занимались последний год, Георгий? Как его провели?
— Нет, — сказал я.
— Нет? Что именно «нет»? Против чего вы протестуете?
— У меня нет ни желания ни потребности вести с вами светские беседы, — сказал я. — Вам что-то от меня нужно, так расскажите, что именно и огласите цену. Играть в лучших друзей нужно было год назад. Теперь сугубо деловые отношения.
— Понимаю ваши чувства и не могу выразить, как я сожалею, что год назад наши московские коллеги приняли это жестокое и несправедливое решение, — заявил Глеб. — Более того, хочу вам сообщить, что несмотря на то, что все мы уважаем нашего коллегу, которому пришлось решать в жесткой стрессовой ситуации, даже не весь московский офис разделяет его позицию…
Офис, коллега, жесткая стрессовая ситуация… Мы не проговорили и двух минут, а я меня уже появилось ощущение, что они пытаются превратить партизанское движение в новомодный стартап. Интересно, пьют ли они на своих сходках лавандовый раф?
Детский сад, короткие штанишки. Если это и есть средний уровень сопротивления, то кроме напророченного Сэмом апокалипсиса империи цинтов ничего не угрожает.
— Я понимаю, что вам пришлось пройти через многое, — продолжал Глеб. — И не ставлю цели лезть вам в душу. Просто… мы пытались найти вас уже довольно долгое время, около полугода, наверное, а обнаружили только вчера, и то благодаря счастливой случайности. Поэтому и хочу понять, что мы делали не так.
«Держу пари, Ван Хенг несколько месяцев потратил на подготовку этой счастливой случайности», — сказал Сэм.
— Допустим, — сказал я им обоим. — Как там Нурлан поживает?
— Он перешел на работу в другой город, — сказал Глеб и многозначительно подмигнул, давая понять, что это был не личный выбор бросившего меня в канализации казаха. Впрочем, мне было не особенно интересно. Я спросил лишь потому, что Глеб мог ждать этого вопроса.
— Рад слышать, что у него все хорошо, — безразлично сказал я. — Зачем вы меня искали?
— Нам нужна ваша помощь. Взамен мы готовы помочь вам, чем только сможем.
— Какого рода помощь? — спросил я. — И, предупреждаю сразу. Если вы начнете отвечать общими фразами, я встану и уйду отсюда, и вам потребуется еще около полугода или больше, чтобы снова меня найти.
— Не хотелось бы рассчитывать на очередную случайность, — сказал Глеб, выдавив некое подобие улыбки.
Было заметно, что он нервничает. Он боялся провалить свою миссию, в чем бы она ни заключалась, и еще он боялся меня. И правильно делал.