Кто-то внутри 2
Шрифт:
Правая рука у меня была свободна, и я выхватил из-за пояса пистолет. Они только потянулись за своим оружием, а я уже уложил обоих. Нет, точно не военные.
До микроавтобусов я добрался без дальнейших приключений. Открыл боковую дверь, свалил свой груз в салон, а сам сел за руль и завел двигатель, нажав на кнопку. Навигатор долго не мог установить связь со спутниками, а когда установил, оказалось, что я не так уж далеко от Петербурга. Похоже, большую часть дороги мои провожатые петляли, чтобы избавиться
Лесное обнаружилось и вовсе в пятнадцати километрах отсюда. Я проложил маршрут и двинул по проселочной дороге через лес.
Кавалерия на помощь повстанцам так и не прискакала.
Прошло не меньше часа, прежде чем он начал шевелиться, стонать и подавать другие признаки жизни. Чтобы немного ускорить процесс, я легонько пнул его по ребрам. Не для того, чтобы причинить серьезную боль, скорее просто обозначил свое присутствие.
Помогло.
Я посветил найденным в машине фонариком, и его взгляд сфокусировался на мне.
— Предатель! — выдохнул он, решив начать с обвинений.
Я покачал головой.
— Не помню, чтобы я приносил вам клятву верности.
— Что ты сделал с моими людьми?
— А какая уже разница? — спросил я. Лже-Игорь вырубил его еще до того, как мы схлестнулись в первый раз, и этот тип ничего не знал о тревоге и вторжении цинтов. — Лучше расскажите мне, что вы пытались сделать на этом объекте.
— Я скорее умру, чем расскажу тебе об этом хоть слово.
Дабы не тратить впустую время, которого у меня и так осталось слишком мало, я решил миновать стадию угроз и оскорблений и обрисовать ему ситуацию, как я ее видел.
— Вы знаете, что я не отсюда, — сказал я. — И в том месте, из которого я прибыл, к подобному относятся очень серьезно. Если человек заявляет, что он скорее умрет, чем сделает что-то, он заявляет это не для красного словца и на самом деле готов умереть. Ты готов?
Он промолчал, но попытался отползти от меня по земле. К его великому сожалению, прямо позади него был ствол дерева. Не зная, установлено ли в машине прослушивающее оборудование, я решил провести эту беседу на свежем воздухе.
Ночью в лесу было более, чем просто прохладно, но я думаю, что дрожь била его не поэтому.
— Мы в пятнадцати метрах от дороги, и скоро я поеду дальше, оставив тебя здесь, — сообщил я. — И только от тебя зависит, в каком именно виде я тебя здесь оставлю. Понимаешь меня? Кивни, если понимаешь.
Всего через несколько секунд он кивнул.
— Отлично, — сказал я. — Итак, что за эксперимент вы ставили?
— Это спрашиваешь ты или твои хозяева цинты? Как далеко пойдет эта информация?
— Ты не в том положении, чтобы торговаться, — сказал я. — Но допустим, что в первую очередь я интересуюсь для себя.
—
— Тебе не нужно понимать, — сказал я, теряя терпение. — Тебе нужно отвечать на вопросы.
— Мы просто пытались найти орудие против вас, — сказал он. — Создать человека, способного противостоять цинтам на равных. В перспективе — создать целое войско таких людей.
«Он врет», — сообщил мне Сэм. Как будто я сам этого не понимал.
Я выстрелил мужчине в мясистую часть бедра, прицелившись так, чтобы не задеть артерию или не перебить кость. Просто чтобы ему стало очень больно, и он пересмотрел свои взгляды на жизнь.
В ночном лесу выстрелы разносятся далеко, но я посчитал, что места здесь безлюдные, и вряд ли кто-то придет выяснять, что тут происходит.
— Наказание за ложь, — пояснил я. — Когда ты солжешь в следующий раз, я прострелю тебе колено, и ты в лучшем случае будешь хромать весь остаток своей никчемной жизни. А теперь давай сделаем вид, что я снова задал вопрос, и ты размышляешь над ответом.
Его лицо искривилось от боли и страха. Он хранил молчание, лихорадочно соображая, что делать дальше. Его проблема заключалась в том, что он не знал, как далеко простираются мои знания, а значит, ему было сложно выдумать правдоподобную ложь.
А может быть, он подумал, что я блефую и был готов рискнуть еще раз.
Вопреки моим ожиданиям, он оказался крепким орешком.
Я вздохнул и прицелился ему в колено.
— Наказание за молчание будет таким же, как и наказание за ложь.
— Постой, — сказал он. — Мы всего лишь проверяли одну теорию…
— Вы искали способы воздействовать на прошлое в целях изменения настоящего, — сказал я, и его глаза округлились от изумления.
— Откуда ты знаешь?
Поскольку ему ничего не было известно о Сэме и истории его цивилизации, объяснение у него могло возникнуть только одно, и оно было весьма неприятным. Где-то в их рядах завелся предатель, который сливал информацию другой стороне. Иначе объяснить мою осведомленность он просто не мог.
— Сам подумай, — сказал я. — Как глубоко вы пытались забраться?
— У нас не было задачи забраться в какой-то конкретный временной период, — сказал он. — Мы проверяли само наличие такой возможности.
«Хе-хе. Спроси, как они собирались вернуть своего человека».
Но я спросил о другом.
— Сколько еще таких установок у вас есть, помимо этой?
— Это был единственный экземпляр.
Может быть, он и лгал, но проверить его слова не было никакой возможности.
— Почему вы предполагали, что подопытный может стать агрессивным?