Кто-то внутри 2
Шрифт:
— Этому могут быть целых два объяснения, — сказал я.
— Да, — согласился Женя. — Либо в их командовании сидят полные идиоты, на что не похоже, поскольку они уже который год успешно дерутся с превосходящими силами противника, либо в этом районе есть что-то очень важное, просто на имперских картах этого не видно. Кстати, спустя полтора месяца после начала сражения им удалось выдавить имперцев обратно на побережье.
Цинты не просто уперлись в стену, они еще и были вынуждены отступить? Я подумал, что Ван Хенг, сам того не зная, отправил меня туда, где я больше всего хотел бы быть.
Туда, откуда
— Так что я думаю, именно в этом районе находятся источник, из которого они черпают свое оружие, — сказал Женя. — Я думаю, что там расположена стабильная червоточина.
Глава 17
Женя снова лежал на груде коробок, только теперь эта груда находилась в трюме небольшого (для транспортника, разумеется) самолета, который вез нас во Францию. Что находилось внутри коробок, я не спрашивал. Там с одинаковой долей вероятности могли оказаться сухпайки для имперской армии или очередной контрабандный груз Ван Хенга, но мне это было абсолютно неинтересно.
Перед взлетом самолет никто не досматривал. Молчаливые грузчики просто погрузили коробки на борт, мы с Женей, до этого сидевшие в сторонке, поднялись следом за ними, потом техники задраили люки и самолет выкатился на рулежную дорожку. Через десять минут мы были уже в воздухе.
Другие пассажиры на борту отсутствовали.
Под мерный шум двигателей Женя задремал, а я все думал о том, что он мне сказал.
В этом присутствовала своя логика.
Ван Хенг говорил, что имперская армия не продвигается уже семь месяцев, Женя утверждал, что наступление застопорилось гораздо раньше, и здесь я был склонен поверить Жене. Даже не потому, что он мог быть лучше информирован, а потому что в отличие от гангстера он не был цинтом, и вряд ли был патриотом империи. Так что ему не было смысла преуменьшать размеры возможных проблем.
То, что последняя в этом мире республика цеплялась за определенный укрепрайон, который по всем военным законам не имел стратегической ценности, подтверждало теорию о стабильной червоточине. Сэм на своём уровне тоже не отрицал такой возможности, но…
Должно было быть что-то еще. Даже если республиканцы сумели наладить постоянный контакт с другим миром и вывозили оттуда оружие грузовиками, этого бы все равно не хватило, чтобы уравновесить силы. Даже если бы потери цинтов возросли кратно, это все равно не могло бы помножить на ноль ту их наступательную мощь, которую я видел в хрониках.
И которую они вполне наглядно продемонстрировали здесь и в остальной Европе.
Никто в этом мире не мог противостоять империи цинтов, а канадцы (для краткости я решил называть их объединенные силы именно так) смогли.
Или дело не в червоточине? Война докатилась до них много позже, чем для остальных, у них было время, чтобы изучить врага и подготовиться к вторжению, они вполне могли разработать такое оружие сами. Сэм утверждает, что такое невозможно, но он не человек, а люди в экстренных ситуациях способны творить настоящие чудеса. Но если дело обстоит именно так, то что они прячут в глубине белого пятна?
Ван Хенг ни словом не обмолвился о червоточине, но это ни о чем не говорит. Может быть, он не верит в эту теорию,
Но если дело только в расизме, то почему империя не могла использовать там коллаборантов? Любых агентов, имеющих не азиатскую внешность? Империя должна быть гибкой, иначе она рискует превратиться в памятник самой себе.
А что нам известно о памятниках? Со временем они разрушаются.
Или это все-таки проблема не империи, а одного только Ван Хенга? Может быть, контрразведка и служба безопасности императора прекрасно осведомлены о том, что происходит в Канаде, но не сочли нужным поделиться этим знанием с триадами?
В любом случае, мне нужно было отправиться туда и увидеть все собственными глазами. Даже если бы я стремился честно служить Ван Хенгу, уверен, его не удовлетворил бы просто добытый мной образчик оружия, и он снова бы заявил, что я мог бы все сделать лучше. Это игра в полунамеки и попытки угадать, что он хотел на самом деле, изрядно меня подбешивали. Будучи в первую очередь солдатом, я предпочел бы конкретные и внятно сформулированные цели и задачи, но похоже, что у человека просто такой стиль руководства, и с этим уже ничего не поделать.
Разве что каким-то образом снять его метку и выстрелить из потустороннего оружия в лоб. Можно и в другой последовательности.
«Похоже, что ты погряз в мечтах о чудо-оружии, которое поможет тебе сокрушить империю».
«Там в любом случае что-то есть».
«Что бы там ни было, это позволяет им только сдерживать цинтов. Если бы они могли перейти в наступление, за столько лет они бы уже это сделали».
«Мне не нужно наступление», — сказал я.
«Ага. Тебе нужна команда самоубийц, которая отправится штурмовать вместе с тобой Запретный Город», — сказал он. Все-таки, за этот год он успел меня очень хорошо изучить. — «Но сначала тебе придется каким-то образом избавиться от Ван Хенга».
«Это все звенья одной цепи».
«Удивительные вы все-таки создания. Ты ни черта не знаешь о том, что там происходит на самом деле, ты даже близко не подобрался не только к белому пятну на карте континента, но и к самому континенту, но уже ухитряешься строить далекоидущие планы».
«Один из этих планов может привести меня к победе».
«Ты же понимаешь, что твои шансы победить равны твоим шансам выиграть джек-пот, получив лотерейный билет на сдачу в магазине?»
«Кто-то же выигрывает».
«Если бы у меня было собственное лицо, ты бы сейчас увидел, как я закатываю глаза».
Мы приземлились в аэропорту Марселя, города, являвшегося самым крупным портом на побережье. Ни нас, ни самолет никто не проверял, то ли потому, что это был внутренний рейс, то ли потому, что грузы, отправляемые Ван Хенгом, не досматривались в принципе. У Жени оказался электронный ключ от служебного входа, и мы вышли в город, минуя залы ожидания и пропустив основные пассажиропотоки. Мой спутник нес на плече свою тощую сумку, у меня же по-прежнему не было никакого багажа.