Кто-то внутри 2
Шрифт:
А может быть, это был мой голос.
Это было тяжело, трудно, и очень-очень медленно. Мы бессчетное число раз поскальзывались и падали в грязь, снова поднимались и продолжали идти. Как говорится, неважно, сколько раз ты падаешь, важно, сколько раз после этого ты снова встаешь на ноги.
Пока счет был равный.
Мы промокли насквозь. Мы покрылись грязью настолько, что нас наверняка было уже не разглядеть ни в какой тепловизор. Два ходячих комка грязи, мы могли упасть на землю и идеально слиться с пейзажем, так что отряд противника мог бы спокойно пройти
«Пять градусов левее», — сказал Сэм.
«Угу», — мысленно буркнул я, корректируя курс. Демон уже несколько раз выступал в роли навигатора, более точно направляя меня к цели.
«Кажется, я разобрался как работает это высасывание», — сообщил он. — «И думаю, что смогу вовремя прикрыть краник. Так что можешь рассчитывать на мою помощь… в ограниченных пределах, разумеется. Всего раз или два».
«Очень любезно с твоей стороны».
«К величайшему моему сожалению, мы все еще в одной лодке», — напомнил он. — «Так что чем позже ты утонешь, тем лучше для меня».
Шаг, еще один шаг, еще.
Филиппу я разговаривать запретил, приказав ему беречь дыхание. Да и все равно, ничего интересного он сказать не мог. Благодарил меня, несколько раз просил оставить его здесь и вернуться позже, прекрасно понимая, что найти его в этом лесу, даже имея запас свободы действий я уже не смогу.
Шаг, шаг…
Разумеется, к основному действию мы опоздали, но пришли вовремя, чтобы увидеть развязку.
Никакой интриги от нее я не ждал. Цинты начинают и выигрывают, элементарная задача для первокурсника императорской военной академии. Имеющая подавляющее численное превосходство империя просто не могла проиграть.
А заруба была знатная.
Сначала мы увидели тела. Мертвые тела в имперской военной форме. Простреленные, взорванные, изломанные на куски. Стволы деревьев были изрешечены пулями, чавкающая под ногами грязь приобрела красный оттенок, и это нельзя было списать на одну только игру воображения. Затем мы наткнулись на первую линию обороны Анклава. Окопы, пулеметные точки, укрепленные деревом блиндажи… Тут тоже было полно трупов, и уже не только имперских.
Они лежали вперемешку там, где их застигла смерть. Судя по всему, тут дело дошло до ближнего боя. Цинтам удалось ворваться в траншеи, и…
Филиппа вырвало, и я опустил его на землю.
Наверное, следовало оставить его здесь. Если поле битвы останется за силами Анклава, то за ним обязательно кто-нибудь придет. Он не ранен, не истекает кровью, и даже если просидит тут до следующего утра, ничего фатального с ним не произойдет. А если победа будет за имперцами, то какая разница, где умирать?
Бой отгремел здесь несколько часов назад. Похоже, что своих раненых цинты подобрали, а чужих — избавили от страданий, поскольку ни единой живой души мы не обнаружили.
Впрочем, не могу сказать, чтобы я особо тщательно искал.
— Готов идти дальше?
— Да.
Подсказки со стороны Сэма мне больше
Как говорил один из верных последователей Клаузевица (не знаю, существовал ли Клаузевиц в этом мире), ни один военный план не выдерживает первого же столкновения с противником, поэтому никакого плана у меня не было. Мы просто шли сквозь дождь, лес и смерть, пока не добрались до цели.
Червоточина висела над высохшим руслом реки. Скорее всего, его осушили специально, направив поток воды в другом направлении. А может быть, оно и само по себе так сложилось.
Портал в другом мир был огромным, около сотни метров в диаметре, его края колебались в мареве капель дождя. Он открылся прямо над водой, так что теперь, когда ее не было, под ним был построен пандус для облегчения логистики. Рассмотреть что-то по Ту Сторону с того места, где мы находились, я не мог. Для взора был доступен только кусок неба другого мира, и там дождя не было.
Цинты атаковали по высохшему руслу реки, и след их атаки был усеян горящими остовами тяжелой военной техники. Танки, боевые машины пехоты, расстрелянные, взорванные, раскуроченные на части. От некоторых до сих пор валил смешанный с дымом пар.
Сейчас атака цинтов, или, ее очередная волна, выдохлась. Имперцы залегли на землю, прикрываясь изувеченным железом и используя естественные укрытия, и вяло стреляли в сторону последней линии круговой обороны портала. Несколько траншей, пара наспех укрепленных огневых точек, с десяток бронемашин, которые уже отъездили свое, но все еще были способны вести огонь.
Цинты атаковали не только в лоб, они заходили с флангов, и если на противоположном от нас берегу реки еще кипел бой, то с нашей стороны дело уже было сделано, и они медленно охватывали червоточину в полукольцо. Защитников, судя по всему, осталось не очень много, но они не сдавались.
Бравые парни, идущие к славной смерти.
Или, если быть реалистом, обычные парни, зажатые в тиски обстоятельств, из которых не было другого выхода.
Моя проблема состояла в том, что пространство между мной и червоточиной кишело имперцами, и их было слишком много, чтобы я поубивал всех, не опираясь на способности Сэма. Я неплохой стрелок, но Бог, как известно, на стороне больших батальонов, и даже если Филипп попытается прикрыть меня огнем, пробиться к рядом защитников я не смогу.
Мы залегли на берегу, мокрые и грязные, практически незаметные уже с двух метров, и я лихорадочно искал выход.
«А чего тут думать? Тут цинты, с той стороны вообще неизвестно, что, идеальная же ситуация. Я вообще удивлен, почему ты еще не бежишь туда сломя голову».
— Что это такое? — шепотом спросил Филипп.
— Пространственная аномалия, — сказал я, не вдаваясь в подробности. Если он начнет спрашивать, какого черта силы Анклава ее обороняют, не считаясь с потерями, вместо того чтобы просто отступить на заранее подготовленные позиции, скажу ему, что не знаю. Возможно, их подготовленные позиции находятся как раз внутри этой чертовой аномалии.