Кто-то вроде тебя
Шрифт:
Подруга говорила, что после расставания с Элизабет Майкл был сыт по горло всякими сплетнями. Когда мы поехали на озеро, это был первый раз, когда об их отношениях могли узнать одноклассники, но в тот раз на пляже практически никого не оказалось, и мы трое были одни, играли с фрисби и ели ланч, заботливо собранный Скарлетт для нас. Я сидела со своим журнальчиком в руках и наблюдала, как они плавают вместе, брызгают друг в друга водой и смеются. Уже позже, когда солнце садилось, и небо за их спинами становилось красно-оранжевым, я предложила сделать фото – и это была единственная их фотография. Скарлетт выхватила
В начале августа он сказал, что любит ее. Скарлетт рассказывала, что они сидели у бассейна, болтали ногами в воде, и он просто придвинулся, поцеловал ее в ухо и произнес это. Подруга рассказывала об этом шепотом, словно все это было хрупким волшебством, способным исчезнуть, если только кто-то громко расскажет о нем.
Я люблю тебя.
И от этого всё стало еще хуже, когда он ушел так быстро, всего спустя две недели. Единственный парень, который сказал это – и, действительно, имел это в виду. Никто в мире понятия не имел, как сильно Скарлетт любила Майкла Шервуда. Даже я с трудом понимала, хотя и очень старалась.
В первый школьный день мы со Скарлетт заехали на парковку, нашли свободное место и припарковались. Подруга отстегнула ремень безопасности, выключила двигатель.
– Я просто не хочу, - решительно заявила она.
– Знаю, - ответила я.
– Я имею в виду, в этом году, - вздохнула Скарлетт. – Просто не представляю, как справиться со всем этим. Со всеми этими… обстоятельствами.
– Понимаю, - почему-то я снова ответила коротко. Со дня похорон Скарлетт, кажется, ушла в себя, почти не упоминала Майкла – и я тоже молчала.
Остаток лета мы провели, разговаривая обо всем, кроме него. Он как будто бы был под запретом. Возле школы планировалось посадка дерева в его честь и установка специальной таблички. Семья Майкла выставила дом на продажу – я слышала, они переехали во Флориду. Жизнь продолжалась без него. Но, когда кто-нибудь упоминал его имя, на лице Скарлетт пробегало такое выражение страдания, что мне самой становилось плохо.
Новенькие ребята проходили мимо в новой одежде, приличная толпа учеников шла к главному зданию, на парковку заезжали машины. Сидя в машине и глядя на все из окна, мы ловили последние мгновения свободы. Я сидела в ожидании, сжимая в руках ремень своей новой сумки, которая стояла у меня в ногах. Внутри лежали несколько тетрадей на спирали с красивыми обложками и нераспечатанная упаковка карандашей – все такое сияющее новизной, яркое. Из нас двоих всегда именно Скарлетт решала, когда пора идти за покупками к школе.
– Ладно, - мрачно произнесла она, скрещивая руки на груди, - судя по всему, у нас нет никакого выбора.
– Скарлетт Томас! – закричал кто-то позади машины, и в зеркале заднего вида мы увидели Джинни Тейбор. У нее была новая стрижка, на губы она нанесла красную помаду, а сейчас бежала к нам, держась за руки с Бреттом Херши, тем капитаном футбольной команды. Только Джинни могла подцепить кого-то на похоронах. – Школа – вон там! – указала она красным ногтем в сторону здания, затем рассмеялась,
– Боже, - пробормотала Скарлетт. – Терпеть ее не могу.
– Понимаю, - судя по всему, это моя линия на сегодня.
Подруга сделала глубокий вдох, потянулась на заднее сиденье за своей сумкой и положила ее на колени.
– Ладно. Этого не избежать.
– Согласна, - я разблокировала дверь.
– Значит, пошли, - сказала она, выбираясь из машины, и я последовала за ней.
Мы пересекли парковку учеников, миновали место для стоянки учительских автомобилей и тоже пошли к главному зданию. Первый звонок уже прозвенел, и все заходили внутрь, создавая самый настоящий живой коридор из тел и сумок. Я старалась держать Скарлетт в зоне видимости, направляясь к своей классной комнате.
– Ну вот, - произнесла я, когда толпа донесла нас до двери мистера Александра, украшенной вырезанными из картона лягушками.
– Удачи, - откликнулась Скарлетт, открывая дверь в своей класс и закатывая глаза в последний раз, прежде чем исчезнуть внутри.
Класс мистера Александра всегда пах формальдегидом. Учитель улыбнулся мне, и его усы зашевелились. Я села на свое место. Первый день всегда одинаковый: они устраивают организационные собрания, выдают нам расписания и отправляют родителям тысячи бумажек и брошюрок, в которых написана какая-нибудь ерунда о меню в кафетерии и школьных правилах.
За моей спиной Бен Крузак уже улегся на парту и, кажется, заснул, а Мисси Кавано позади него красила ногти. Даже змее в аквариуме было скучно, и она отдыхала, слопав свою утреннюю мышь, пока мимо ходили ученики и стучали по стеклу пальцами, пытаясь привлечь ее внимание.
Через пятнадцать минут вступительных речей и кучи напоминаний, мистер Александр все-таки раздал нам расписания. С моим явно было что-то не так: я оказалась записана на пре-исчисления (хотя даже не брала алгебру-2), французский – 3 (а выбрала испанский) и, хуже всего, группу.
– Всем удачного дня! – прокричал мистер Александр, и тут же прозвенел второй звонок. Все направились к двери, а я подошла к его столу. – Да, Галлея?
– У меня неправильное расписание, - сказала я. – Я записана в группу!
– В группу?
– Да. И на пре-исчисления, и на французский-3. Это вообще не мои уроки.
– Хм-м, - он уже смотрел поверх моей головы на учеников, заходящих в класс. – Зайди к первому учителю и возьми пропуск в офис.
– Но…
Он стоял передо мной, глядя мне за спину.
– Ладно, народ, садитесь, и сейчас я пущу по рядам листок, где вы запишете номера столов и свои имена. Так вы будете сидеть до конца семестра, так что, надеюсь, выбирать вы будете осмотрительно. И не стучите по стеклу, это беспокоит змею. Итак, начнем с небольшого вступления. Биология – это очень обширная наука, так что если вы не считаете, что вас это интересует…
Я вышла из класса, где возле огнетушителя уже стояла Скарлетт.
– Привет, какой первый урок?
– Пре-исчисления.