Кто тут хозяйка?
Шрифт:
Я толкнула дверь и сама ощутила, как в сердце теплится искорка. Ну ведь… Матильда тоже когда-то была Елагиной, так? Значит, не все они безнадежны. И можно надеяться, что хоть кто-то окажется не как Софик…
Колокольчик звякнул над моей головой, сообщая о моем приходе.
Сообщая кому?
Комната, в которой я оказалась, была темноватой и на диво пустой. Нет, мебель тут, конечно, была. Стол, заставленный банками, ступками и мисками, заваленный вениками сушеных трав, какими-то когтями, глазами, щупальцами… Ох, нет, лучше
Шкафы, полки, темное зеркало без рамы, висящее у самой двери...
– Чем могу помочь?
Я вообще не поняла, откуда она появилась. Темноволосая, гибкая, ясноглазая, в простом льняном платье с широкими рукавами и переднике. Не роковая красавица, но ужасно симпатичная.
– Доброго вам дня, госпожа Отрада, – Триш шагнул вперед и церемонно поклонился, – возможно, вы меня не помните, я…
– Сарартриш Кориандров, – фыркнула Отрада Елагина, – помню тебя вот таким вот.
Она расставила руки на расстояние, в котором поместилась бы буханка хлеба.
– Правда я тогда тоже была вот такой, – с отчетливым сожалением Отрада опустила ладонь до уровня чуть повыше колена, – и к тете Матильде нам было позволено ездить в гости только два раза в год. Жаль. Мне нравилось у неё дома. Там всегда было… Много всего. И много кого. Где еще увидишь столько разных… всех.
Она вздыхает.
Бог ты мой. Нормальная Елагина! Неужели?!
– А ты, значит, Марьяна? – внимательные глаза, темные с золотистыми искорками обратились ко мне. – Та самая, которая закрыла вопрос вражды с вампирами? Наслышана.
– Хорошего или плохого?
– Ну, госпожа Софик Елагина – старшая ведьма в ковене. Так что сама представь, – усмехается Отрада, но при этом плеваться в мою сторону не спешит, а с интересом разглядывает.
– Старшая ведьма? – это меня обеспокоило. – И насколько её мнение важно для ковена?
– Да уж важно, – Отрада отошла к столу и взялась за ступку с пестиком. В воздухе поплыл ни с чем не сравнимый запах досуха высушенной и растертой в порошок пижмы. Бабуля делала с ней крепкие настои от бронхита…
– То есть, если я попрошу вас провести ритуал установления кровного родства – вы мне точно откажете? – спросила внаглую. – Даже если я предложу вам, скажем… взятку?
Между прочим – я и вправду могла дать деньгами. А то у них ступеньки у крыльца рассохлись, вывеска пооблупилась, вдруг им надо?
Моя собеседница рассмеялась. Даже прямо скажем – расхохоталась, тяжело опираясь на стол.
– А ты вокруг да около ходить не любишь, – выдохнула Отрада, отсмеявшись и вытирая проступившие в уголках глаз слезы, – предпочитаешь сразу брать черта за рога? Восхитительно.
– Ну так что? – напомнила о своей просьбе. Прямого отказа я не получила, так что…
– Прости, девочка, – Отрада качнула головой, – с этим я не помогу. И дело даже не в том, что Софик наложила прямой запрет это делать. А она наложила. Если честно, ты мне нравишься
Отрада приподнимает руку, и широкий рукав её платья падает вниз, обнажая запястье. Запястье, от кистя до локтя обвитое двумя серебряными змеями. Блокиратор магии!
– У меня был похожий. Но поменьше…
– Временный, – Отрада с грустной улыбкой возвращается к своей ступке, – мой я ношу уже двенадцатый год. И пока не уплачу ковену виру за освобождение – так и буду носить. И до той поры, все что мне позволено из магических ритуалов – медленней стареть. Стареть как ведьме, на один год за пять. И все.
– Но почему так?
– Потому что не всем повезло родиться у свободной ведьмы, детка, – Отрада прямо глянула на меня, – тебе повезло. Мне – нет. И моя магия принадлежит ковену. Который я подвела.
Мне даже стало немного неловко. Настолько неловко, что даже язык не повернулся расспросить, а чем собственно Отрада подвела ковен.
– Ладно, не будем о грустном, – моя собеседница хлопнула в ладоши, – но думаю, тебе стоит подумать еще, Марьяна.
– Было бы об чем, – буркнула с досадой, – я ведь мало что знаю. Понятия не имею, как еще можно доказать, что моя бабушка была дочкой Матильды ди Бухе. Я и сама-то в этом не уверена.
– Это ты зря, – Отрада встряхнула волосами, – характер у тебя – один в один тетя Матильда. Та тоже – ни за словом в карман не лазила, ни за разменной монетой. А что насчет доказать… А бабушку свою спросить не пробовала? Может, у неё какие-то семейные ценности остались? Обычно каждой дочери что-то да дают, памятное, якорь семейный.
– Как я её спрошу? С того света вызову? – саркастично поинтересовалась.
– Ну, у тебя этой дряни нет, – Отрада снова качнула запястьем, обвитым блокиратором, – так почему бы и не вызвать?
16. О том, что гордость и независимость – наше все, но сердцу не прикажешь
Звонок у магистра Кравица не выл голодной сиреной, как у меня. Так, мелодично переливался. И слушая эти все переливы было странно обдумывать кровавую месть.
Я ожидала… Не знаю, чего я ожидала. Я никогда не видела в доме и рядом с домом Питера прислуги, он вечно везде был сам. Но определенно реакции ждала. Какой-нибудь. Ну, хоть автоответчик, что ли, должен был сработать, нет?
Нет.
Тишина. И только сумерки вокруг меня сгущаются, шинолла на плечах свернулась как меховой шарфик, а мертвых с косами под фонарями определенно не хватает.
Пойти в гости к господину Кравицу без шиноллы мне не хватило духу. Пусть она будет. Глядишь, и молнией кого-нибудь стукнем, чтоб мало не показалось.
Я позвонила еще раз.
И меня снова все заигнорили. Тогда я набрала в легкие воздуха и заорала во всю силу легких.
– Кро-о-олик! Кро-о-олик! Ты меня слышишь?