Кто ты, Такидзиро Решетников. Том 5
Шрифт:
— Дед станет им не просто ненужен, а вообще опасен, — мрачно констатировал товарищ. — Причём мгновенно, как только подтвердит всё на собрании: Хину-сан не сирота и не нищая: какие-то возможности у неё тоже есть, и немаленькие. Хотя бы в силу должности, молчу о спортивных связях.
Спортсменка заинтересованно подняла бровь: Решетников — первый за всё время, кто сообразил подумать в ту сторону. Пара непростых государственных чиновников, с которыми она общалась накоротке, были знакомы именно что по сборной.
А могли
— Продолжай.
— Если старшего Хьюгу освидетельствуют и признают невменяемым, суд автоматически отменит все его решения, на которые будут поданы иски, — пожал плечами Такидзиро.
— И-и-и? — Йоко поощряюще перевернула кисть ладонью кверху.
— И плакали все достижения Мацусита в Йокогаме. Кроме финансовых и операционных, у них возникнут ещё и огромные репутационные проблемы и эти проблемы будут намного хуже: «Использовали откровенно нездорового старика, чтоб подгрести под себя то, что плохо лежало».
— Тебя в пиар-управление надо, — фыркнула безопасница тихо.
— О правительственной кормушке в виде тендеров Мацусите можно будет забыть навсегда, — припечатал стажёр. — Поскольку у Хьюга Хину есть прямой доступ к очень своеобразным лидерам общественного мнения, независимость позиции которых икается даже текущему кабмину. Включая премьера.
Эдогава-кай, кивнула про себя хозяйка бассейна. Мая-сама своей, считай, названной дочери в помощи бы не отказал — приди я к нему после даже и замаскированного убийства деда. Журналистами и блогерами, которые с ними работают, поделился бы точно.
Это не говоря о прочем.
— Ну-у, через пару новых кабинетов могут попытаться и вернуться, — кузина, имея в виду Мацусита-Корп и избирательный цикл страны, машинально выдала контраргумент, который тут же забрала обратно. — Но да, это десять-двадцать лет. Согласна.
— К чему был ваш второй вопрос, Йошида-сан?
— Ты сам только что прозрачно описал, что стычка может вспыхнуть уже даже не за ситуативное влияние, а вообще за жизнь конкретного человека. Потому что да, на кону несоизмеримые величины и на уровне Йокогамы и Мацусита это определяет.
— Боюсь, не до конца спросонья улавливаю вашу мысль, Йошида-сан, прошу меня извинить.
— Хину-тян меня просит в схватке поучаствовать, а я этого панически боюсь.
— Хм.
— Но и сестре отказать не могу! Поэтому изо всех сил вникаю в детали — вдруг ты ошибаешься, — Йоко повернула голову, испытывающе глядя на Решетникова.
— Боитесь, что ввяжетесь в серьёзную и не совсем свою драку — а потом окажется, что я ошибся? — уточнил Такидзиро. — И, начав махать клинком налево-направо, вы окажетесь в очень некрасивой ситуации?
— Только не говори, что сразу этого сам не понял — с твоей прошареностью.
— Мне было важно это услышать от вас лично, Йошида-сан.
— Жду конкретного ответа на конкретно поставленный
— У меня нет действенных инструментов доказать вам, что я не ошибаюсь.
Решетников плавно сел, попутно прикрывшись полотенцем так, что кузина разочаровано поморщилась: её взгляд, внимательно стрельнувший в то место, где у стажёра соединялись ноги, остался ни с чем.
— Поскольку мы здесь неформально и по-родственному, меня устроит просто ход твоих мыслей, — предложила сестра. — Мы не в суде, я не государственный обвинитель.
— Посмотрите мне в глаза.
Йоко красноречиво ухмыльнулась и вызывающе подняла бровь:
— Внимательно слушаю. — Даже на локтях приподнялась, как некоторое время назад младшая Уэки.
Хину старательно скрыла растущее веселье: похоже, большинство женщин, даже очень красивых, одинаковы. Видимо, есть какие-то гендерные манифестации у этого подсознания, которые Такидзиро называет автопилотом, а Моэко — битвой за первое место в бабской иерархии привлекательности.
— У вас был длительный перерыв в физиологических связях с противоположным полом. За последние двое суток этот этот перерыв был нарушен дважды, причём о первом разе после второго вы почти что пожалели… — с интонацией робота начал Решетников.
— Тормози! — возмутилась кузина. — На этом уровне я и сама не сомневалась, что ты что-то можешь! Но речь же о патологии, не о норме.
— Не понял? — стажёр наклонил голову к плечу.
— Поле компетенции психиатра — патология, не норма. — Йоко поднялась и модельным шагом прошла к доске для совещаний. — Вот эту часть хороший врач знает с закрытыми глазами, по крайней мере, в теории, — она нарисовала круг, разделила его на две половины, одну заштриховала. — Для постановки практического диагноза доктору требуется сбор анамнеза или как там оно у них называется…
— Вы по клинической психологии защищались? — уточнил светловолосый.
— Да. Именно потому здоровая половина меня не интересует, — кузина ткнула в незакрашенную часть круга. — В вопросах нормы, с медицинской точки зрения, я неплохо ориентируюсь и без тебя. Почему ты так уверен в патологии? — Йоко резко развернулась и впилась взглядом в переносицу собеседника.
Наверное, у Хаяси-младшей, окажись она здесь, сейчас опять случился бы культурный шок: все голые, беседа на такую тему.
Видимо, Хонока-тян никогда не посещает старые онсены.
— Мне знакома теория и второй половины, — резко озадачившийся Решетников, не забыв поправить полотенце на известной части анатомии, подошёл к доске и уверенно отобрал маркер. — Если кратко, диагностика этой части очень похожа на математику. — Он сделал выноски из закрашенной. — Три симптома — синдром, три синдрома — уже диагноз… Так и называется, триада… — стажёр принялся укрывать доску непонятными символами, часть из которых являлась буквами латинского алфавита.