Кто ты?
Шрифт:
— Вас Фома напугал?
Она закивала, пряча глаза. Смотреть в таком виде ему в лицо было выше ее сил.
— Идите к себе.
Путь в сторону кладовок пролегал мимо офицера. Вира сделала неуверенный шаг…
Дирек так быстро оказался рядом, что она даже не успела испугаться. На плечи ей накинули мужской домашний халат.
— Идите.
И она ушла.
Но ей еще долго мерещились теплые руки, на мгновение коснувшиеся озябших плеч.
На следующий день погода установилась хорошая, солнечная, и Вира,
— Это-то зачем считать? Вы ж не интендант крепости, а хозяин небольшого дома. Перед кем мы отчитываться собираемся?
— Перед собой, — ответил офицер. В ответ пробурчали:
— Не зря говорят, что вы дотошней распорядителя ада…
— Что еще обо мне говорят? — спросил военный насмешливо.
— Ну… — Лексий замялся. — Что вас за дуэль выгнали. То есть отправили на почетную пенсию! — тут же поправился он.
— Дуэль была, — совершенно спокойно ответил Янус, — даже несколько. Однако на пенсию меня отправили за чужой поединок.
Судя по воцарившейся тишине, секретарь ждал продолжения с открытым ртом. Офицер вдохнул. Но почему-то продолжил рассказ.
— Был у меня в отряде один…человек. Ну как был…числился. Род высокий, самомнение еще выше. По юбкам великий ходок. Мы в приграничном городе на квартирах стояли. Он и соблазнил одну девчонку. Ну как соблазнил…она и сама дура, если честно. Решила, коли так — то женится он на ней. А он…не женился, понятное дело. Еще и всем растрепал. Брат девушки узнал, вызвал на дуэль подлеца. А тот только рассмеялся и сказал, что с таким отребьем не дерется. Это ниже его достоинства.
— И что?
— Я обеспечил дуэль. И только. Парня жалко. Толковый. Семья у них дурацкая. Родители люди корыстные и не очень умные. Сестра девушка, скажем честно, легкомысленная. А паренек хорош.
— А кто выиграл-то?
— Парень. Я же сказал, франт этот самонадеян был слишком.
— А как же вы его драться заставили?
Пауза.
— Пистолет к голове приставил.
— Да вы что? И он поверил?
— Поверил, — с легкой усмешкой. — У меня была в армии своеобразная репутация. Но речь о другом. Ты понял, почему я тебе рассказал эту историю?
— Почему?
— Потому что нельзя улыбаться Вире, таскать ленты Фекле и звать на сеновал Фиру. Понятно?
— Ага, — покаяния в шкодливом голосе не было ни на грамм. — Здорово наверно вот так строить молодняк, вылазки там всякие, медали…
Вира, даже сидя за окном, почувствовала, как в один миг изменилась атмосфера в комнате.
— Война, это не парад, щенок. И нет в ней ничего хорошего. Война — это когда твою сестру насилуют, твоего отца убивают, а твои дети умирают с голоду. А твой друг лежит рядом и пытается засунуть кишки обратно в живот, потому что пока не понимает, что через несколько минут умрет. Если повезет — через несколько минут. А может мучиться и дольше. А если
Голос был сухим, надтреснутым. Сейчас Вира верила этому голосу. Перед глазами вставали картины, одна другой страшнее.
— На сегодня все. Завтра подсчитаем, чего и сколько необходимо закупить на зиму. И помни о вреде самомнения.
Хлопнула дверь. Видимо, впечатленный Лексий ушел, забыв попрощаться. Зашелестели бумаги.
Ведьма укутала на зиму последнюю розу и ушла на другую клумбу.
7
— Пойдем!
— Не пойду!
— Прошлый раз ходила же! — Лексий всерьез собирался обидеться.
— И решила больше не ходить! — Вира вырвала руку и отступила назад.
— Что вы здесь кричите?
Из закрытой раньше гостевой спальни вышел Дирек.
— Так это…на ярмарку идти не хочет! — секретарь обвиняюще ткнул пальцем в ведьму.
— Что за ярмарка? — заинтересовался офицер.
— В соседней деревне. Последняя в этом году между прочим!
На мгновение военный задумался, а потом сказал, обращаясь к Лексию:
— Скажи Семе, пусть вам телегу запряжет и мне коня. Съездим, посмотрим, чем там торгуют, может что-нибудь на зиму запасем.
Спорить с работодателем Вира не решилась. И через полчаса она уже тряслась в телеге по дороге в деревню. Секретарь правил, Янус ехал рядом.
Поначалу страхи и опасения девушки не оправдались. Они купили Лексию нож, пару домотканых рубашек и какую-то железяку, а Вире валенки, шаль и тулуп, пока Дирек договаривался насчет зерна. Потом мужчины куда-то отошли, оставив ее сторожить приобретенное. Ведьма спокойно сидела в телеге, жуя пирожок, когда услышала за спиной:
— Вот она!
Вира обернулась. На нее (точнее на телегу) шла, уперев руки в бока, краснолицая дородная девка с толстенной косой.
— Вырядилась! Растопырилась! Ванюшу моего поджидает!
Садовница поперхнулась. В попытке обрести голос, он начала судорожно кашлять. Девица восприняла это как знак.
— Ишь ты, почти у самой кузницы расселась! Немощь бледная! Да на что ты ему сдалась, ни кожи, ни рожи! А у меня — во!
Крестьянка и без того фигуристая, выпятила грудь колесом. На мгновение Вире показалось, что ее сейчас этим колесом и задавят.
— Эй, болезная! Что к жене моей пристаешь? — Лексий сел рядом, приобнимая девушку одной рукой. Дородная девица поначалу замялась, не зная, продолжать ли наступление, но тут появился Дирек, и она скрылась в толпе. Видимо, численное преимущество противника ее устрашило.
— Не успели отойти, она уже у кого-то мужика отбила! — засмеялся парень. — Кто он хоть такой, этот Ванюша?
— Н-не знаю, — голос чуть подрагивал. Девица выглядела столь решительно (и внушительно), что ведьма и вправду испугалась.