Кто в игре?
Шрифт:
Перед сном Алекс зашёл к капитану, чтобы пристально изучить список пассажиров, заодно обратив внимание на почерки, которыми были сделаны записи в книге. Капитан вёл отчётность аккуратно, чтобы не ссориться с налоговой. Он положил перед Алексом книгу со словами «Читайте хоть с самого начала!».
Перечитывая список пассажиров, Алекс задавал себе вопрос: с какой целью они здесь собрались? Совершенно непохожие друг на друга, они составляли странную компанию. Вот эти студенты – какого дьявола они делают в этой компании стариков и истеричных дам? Им не хватило средств на индивидуальный маршрут? Или это спонтанное решение? Парочка родственниц – не похоже на то, что им здесь
Алекс обратился к капитану с вопросами:
– Как появились все эти люди на борту яхты? Видели ли вы кого-нибудь из них раньше?
– А я и сам не знаю, как. Только утром поставили рекламный щит «яхта идёт по маршруту… последние билеты», и пассажиры нашлись довольно скоро.
– Значит все они не могли приехать издалека? Просто случайно оказались по соседству и купились на рекламу?
– Так точно, синьор.
– Все ли места проданы?
– Да, свободных кают больше нет. Все места на судне заняты, под завязку. Двенадцать пассажиров. Ещё вопросы будут, сэр?
Вопросов не было, и Алекс захватил с собой почитать на сон грядущий несколько газет, в которых с помпой, но довольно поверхностно освещалась жизнь богатых и знаменитых. Где-то даже мелькали фотографии и нашей «звёздной» пары.
После капитана Алекс пошёл к мистеру Рэмсдейлу и задал ему почти тот же вопрос, но этот вопрос уже относился к последним перемещениям молодожёнов – что они делали после приезда в Керкиру? Хью в ответ сообщил, что в Керкире они пробыли всего два дня перед отплытием, тогда же и зафрахтовали яхту, в газеты о выбранном ими маршруте не сообщали.
– Постойте, а как вы получали письма, если вы были все эти недели в разъездах?
– Письма приходили на лондонский адрес Талли, он указан на конвертах. Первое письмо жена успела получить ещё в Лондоне. А остальные нам пересылали в разные города по пути следования и последнее уже в Керкиру.
– Вы кого-то просили это сделать?
– Управляющего домом. Две недели назад попросили его переслать все оставшиеся письма сначала в Вену, а потом сюда на Корфу «до востребования». Как только мы приехали, так сразу пошли и получили.
– То есть две недели назад в Лондоне уже было известно место и примерные даты отплытия яхты? И любой, позвонивший по адресу Шанталь, мог бы узнать эту информацию? Вы не думали об этом?
Хью похвалил Алекса за проницательность:
– Вы правы. Действительно, а я об этом как-то не подумал.
– Ещё вы, видимо, не обратили внимание на то, что на всех конвертах стоит одна и та же пометка «Срочно, передать лично в руки». Из-за этой пометки письма не дожидались вас в Лондоне, а их были вынуждены пересылать вам. Но чтобы это сделать, потребовалось держать с вами связь и уточнять маршрут вашего следования. А потом об этом маршруте от вашего доброго управляющего узнали сами отправители. Похоже, в этом и заключалось главное предназначение этих писем.
5. Кэнди и Милан
На следующее утро яхта причалила к небольшому городку на итальянском побережье, лежащему на её заранее согласованном маршруте, чтобы пополнить запасы провизии, горючего и пресной воды. А заодно и оформить переход границы, поскольку дальше предстояло плыть в итальянских территориальных водах. Кэнди, Милан и Роберт ныряли в масках, матросы пытались поймать рыбу на удочки. За ними азартно наблюдал граф, не верящий, что местные тунец и макрель будут брать наживку
Второй день подряд путешественников сопровождала чудесная погода. Девушки решили позагорать на верхней палубе. Милан и Роберт присоединились к ним и развлекали их разговорами в то время, как Хью осматривал окрестные дали в армейский бинокль. И тут на сцене возникла Шанталь. Появившись позже остальных, она устроила жуткий скандал. Её сильно возмутило, что Кэнди заняла её любимый шезлонг и берёт на себя гораздо больше, чем дозволено даже мечтать скромным гостям на чужом празднике. «Леди» была, как будто, не в духе и даже надула губки от возмущения, а глаза её метали молнии. Алекс вспомнил, что тогда, в самолёте, она показалась ему ребёнком, возлагающим чересчур много надежд на будущее, но его это ничуть не удивило и не смутило. Сейчас же Шанталь вела себя совсем не как ребёнок, она подражала какой-то взрослой женщине, которой надоели всё и вся. Похоже, что в это раз её напрягала Кэнди, на которую мужчины откровенно пялились вместо того, чтобы восхищаться самой Шанталь.
Девушка пересела, но покраснела, как пунцовая роза, и явно ждала сочувствия от других ребят.
– Вы напрасно так возмущаетесь, – вступился за Кэнди Милан. – Места под солнцем хватит для всех.
– Это вы у себя в деревне будете рассказывать, – продолжала буянить рассерженная Шанталь. В своём «новом» образе она не терпела возражений от нижестоящих.
Милан повернулся к Кэнди и что-то произнёс, но совершенно беззвучно, чтобы не услышала скандалистка. Алексу показалось, что он прочитал по его губам слова «же ля тюре» 2 , что переводится с французского… да, Алекс не ошибся, именно так: я бы её убил.
2
Je la tuerais (франц.)
А вслух Милан проворчал в сторону:
– Для богачей нет ничего запретного и ничего святого. Раз заплачено, значит всё позволено.
«Лозунги, достойные шестьдесят восьмого года. Не только в маленькой балканской деревушке, но и во французской столице ценят свободу и равенство, – подумал Алекс, переведя взгляд на хмурых напыщенных молодожёнов. – Но до братства всё ещё слишком далеко. Снова за вилы и на баррикады?».
– Ох, уж эти новомодные богачи! – наклонившись к Алексу, тихо сказал граф Конти. – Не понимают, что есть случайное везение. Сегодня ты богат, завтра я. Ах, скорее бы наступило это «завтра»!
– Как, ваше сиятельство, разве вы не богаты?
На лицо графа набежала тень.
– Я из тех, чьи расходы всегда превышают доходы. Ведь чтобы сохранять внешний лоск, нужны очень большие средства, а содержание замка во что обходится? – граф только махнул рукой.
Граф Конти принадлежал к древнейшей, но обедневшей и вымирающей аристократической ветви. Детей у него не было и, судя по всему, не предвиделось, ибо граф не мог себе позволить отдать предпочтение одной избраннице, не обидев тем самым других.