Кто в замке король
Шрифт:
Телефон.
Я бросил факел на бетонный пол, затоптал. Добежал до коридора, взял трубку.
— Папа! — это была дочка. Голос у нее был серьёзный. Видимо, беспрерывные разговоры мамы с тёщей на тему, какая папа сволочь, подвигли её на собственные действия. Против меня, естественно.
— Папа. Я нарисовала бульбозавра, — сказала она, и ядовито рассмеялась. — Сейчас этот бульбозавр к тебе придет.
Она снова хихикнула и, кажется, высунула язык. И повесила трубку.
11
Я вышел на улицу, так и не поняв,
Я шёл в клиническую больницу. К Валере.
Прохожих было мало, машин — тоже. Я пошёл короткой дорогой, прямо по проезжей части. Меня объезжали.
Переходя дорогу, увидел крысу. Раздавленная почти в лепёшку — только розоватые лапки торчат. Сбоку засигналили, я перебежал на другую сторону. До больницы было теперь совсем близко. Мелкий дождик оказался коварным — я уже вымок почти насквозь, дождь намочил волосы, одежду, туфли, и капли собирались на бровях.
За бордюром, на траве, снова валялась крыса. На этот раз не раздавленная. Жирная, гладкая, лоснящаяся. Подохшая неизвестно от чего.
Я решил сократить путь, пошёл вдоль гаражей. И снова увидел мёртвую крысу.
А возле клинической больницы они стали попадаться чуть ли не на каждом шагу. Молодая женщина, шедшая навстречу, наступила на крысу, ойкнула и пробормотала что-то вроде:
— Ну вот, не хватало ещё. И здесь эта гадость…
В больничном холле было пустынно, а на стекле с окошечком, за которым обычно сидел администратор, висела странная, отпечатанная на принтере, крупная надпись:
«Приема посетителей нет. Карантин. Просим извинить за неудобства».
Администратора не было.
На входе с вертушкой, через который можно было попасть в больничные покои, торчал молодой охранник в камуфляже. Раньше здесь дежурили пенсионеры.
Я подошёл к нему.
— А по какому поводу карантин?
Охранник посмотрел на меня, помедлил, пожал плечами.
— А если мне надо к больному пройти, а больной не ходячий?
— Пропуск выписывай, — буркнул охранник. — Ты что, телевизор не смотришь?..
— Не смотрю. И радио не слушаю. И газет не читаю…
Охранник удивился и сказал:
— Пропуск давай — тогда пропущу.
— Так администратора же нет, у кого пропуск выписать? — возразил я.
— А причем тут администратор? Пропуска теперь главврач выдает.
— А главврач сейчас здесь?
— Да кто его знает… Может, и его нет, — охранник покачал круглой стриженой головой. — Говорю же: карантин. Не, не понимают…
Я постоял возле него. Пожал плечами.
— Ну, а к заместителю, или ещё к кому-нибудь из начальства можно пройти?
Парень вздохнул:
— Вот же привязался… Нельзя. Да и нет сейчас никого. Приёмный покой тоже закрыт, даже по «скорой» не принимают… Ходячих почти всех выписали. А в городе что творится!..
—
— Во пристал! — удивился парень, повернулся к кому-то, кто сидел за дверью — там была будочка, в которой раньше дремали вахтеры-пенсионеры. — Слышь, Коль, тут один всё спрашивает чего-то…
— Про что? — донесся утробный жующий голос.
— Пройти хочет.
— Не положено… — отозвался голос.
— Ну, — повернулся охранник. — Слыхал?
— Да вы объясните толком-то… Из-за чего карантин? Что тут случилось — эпидемия свинки, что ли?
— Во-во. Свинки, — из-за спины парня появился другой охранник — толстый, с непонятными знаками различия на камуфляже. Он дожёвывал кусок колбасы и вытирал жирную руку о свой камуфляж. — Крыс у нас травят уже который день, понятно?
— Ну, травят, это я понимаю. Их и раньше травили. Карантин-то причем?..
— А притом! — потерял терпение толстый. — Будешь спрашивать — ментовку вызовем. У нас приказ такой, понял?..
Я снова пожал плечами и пошёл к выходу из больницы. У выхода техничка тёрла пол. Она косо взглянула на меня:
— И ходют, и ходют. И чего ходют?? Русским же языком говорят: карантин!
— Хоть скажите, из-за чего этот ваш карантин, — сказал я, уже не надеясь на толковый ответ.
— Так крыс-то сколько развелось! — неожиданно ответила вахтёрша. Она даже перестала тереть гранитные плитки пола и оперлась на рукоять швабры. — Как все кошки ушли — так крысы-то и напали. Чистое нашествие! Больница же, известное дело. Тут и объедков, и всякой человечины из хирургии… А эти же всё едят, паскуды!
Я вытаращил на нее глаза.
— Как это — кошки ушли?
— А так и ушли. Передают же по телевизору… — она укоризненно покачала головой, будто я был виноват в том, что не смотрел в эти дни телевизор. — Ушли, говорю. И крыс набежало — пройти стало невозможно. Уже больных начали кусать! Ну, тут карантин и объявили…
Она внезапно закрыла рот, круглыми глазами посмотрела куда-то вбок. Я тоже обернулся. В холл входили странные существа. И я не сразу понял, что это — люди, но люди, одетые, как в каких-то фантастических фильмах. В какие-то блестящие костюмы, в гигантских бахилах на ногах, в глухих шлемах. У них за спинами были баллоны, а в руках — длинные раструбы распылителей.
Я двинулся с места и потихоньку пробрался мимо них к выходу. Они медленно, как водолазы, поворачивались ко мне и смотрели сквозь пластиковые забрала подозрительно и угрожающе. Распылители в их руках стали подниматься…
Я выскочил, чуть не бегом спустился по пандусу и перевел дух только под деревьями больничного парка.
Обернулся. Окинул глазами бесчисленные окна громадного больничного комплекса. У меня мелькнула надежда, что Валера стоит у окна. Но нет — никого не было в тёмных окнах. Исчезли даже бумажки с номерами палат, которые больные наклеивали с внутренней стороны оконных стёкол — для посетителей.