Кто вы, мистер соблазнитель?
Шрифт:
В мерцающем свете свечей глаза и волосы Винни казались еще темнее, а улыбка — теплее. Сердце Норин переполнялось нежностью всякий раз, когда он смотрел на нее.
Внезапно Норин ощутила прилив страха. Все это представлялось ей милой игрой, а сам Винни — забавником, беззаботным и веселым знакомым, отношения с которым она намеревалась поддерживать лишь до тех пор, пока не найдет серьезного мужчину. Но теперь отношения с этим весельчаком казались ей вовсе не шуточными...
— Кто хочет десерт и кофе? — спросила Норин и встала, испытывая потребность размяться
— Я! — откликнулся Чарли, любовно глядя на Эмили.
— Мне только кофе! — сказала соседка.
— И мне тоже, сладости я отведаю попозже, — лукаво блеснул глазами Винни.
За кофе он рассказал несколько забавных случаев из своей адвокатской практики. Все остались довольны как десертом, так и его шутками.
— Скажите, Винни, почему вы сменили профессию? — задала миссис Уинстон вопрос, вертевшийся у Норин на языке.
Винни пожал плечами и потупился. Ответил он не сразу.
— Мне требовалось изменить обстановку и образ жизни. Можно сказать, что я выгорел изнутри и жаждал чего-то нового, какой-то свежей струи. Но должен признаться, что в последнее время, особенно когда чищу до блеска нашу Красную Толстуху, я частенько вспоминаю о своей кабинетной работе.
— Красная Толстуха здесь ни при чем, — прокашлявшись, вставил Чарли. — Работа как работа. Нужно только привыкнуть.
— Сердце подсказывает мне, что я буду иметь возможность довести свои навыки до совершенства, — взглянув Чарли в глаза, сказал Винни.
— Вы неисправимый упрямец, Пасторелли! — от души расхохотался Чарли.
— А мне кажется, что в этом вы с ним очень похожи, — приторным голоском заметила Эмили.
Последовал общий взрыв смеха;
— Может быть, перейдем в гостиную? — предложила хозяйка дома. — Я к вам присоединюсь через минуту. — Она принялась убирать со стола грязную посуду.
— Пусть мужчины от нас немного отдохнут, — сказала Эмили. — А мы, женщины, займемся привычным делом.
Выпроводив Чарли и Винни из кухни-столовой, Эмили и Норин стали переносить в раковину тарелки, ножи и вилки.
— Все было просто прекрасно! — с улыбкой воскликнула Норин. — Я не припоминаю, когда папа в последний раз так смеялся.
— Он славный человек. — Эмили порозовела.
— Он вам симпатичен, да? — спросила Норин.
Щеки соседки стали пунцовыми.
— Твой отец мне всегда нравился. — Она прикрыла щеки ладонями. — Посмотри на меня, Норин! Я смущаюсь, как школьница.
— Вы ему тоже симпатичны, Эмили. — С этими словами Норин обняла ее за плечи.
Они понимающе переглянулись и дружно взялись за мытье посуды. Работа спорилась. Норин чувствовала себя легко и уверенно. Задуманное ею мероприятие удалось, Чарли и Эмили, несомненно, подружатся. А это уже хорошо. И кто знает, возможно, их отношения со временем обретут романтический оттенок.
— Спасибо за помощь, — сказала Норин, когда вся посуда была вымыта. Она обернулась и оцепенела: Эмили судорожно вцепилась в край стола, прижав другую руку к груди, и тяжело дышала. Лицо ее побледнело как мел и болезненно исказилось. — Присядьте,
Эмили упала на пол.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
— Вызовите «неотложку»! — крикнул Винни.
Пока отец Норин звонил по телефону, Винни присел на корточки рядом с Эмили. Ее веки дрожали, а пальцы сжимали платье на груди. Винни погладил ее по руке.
— Не волнуйтесь, все обойдется. Держите меня за руку, вот так, хорошо.
Норин переминалась с ноги на ногу, не зная, чем помочь в этой ситуации. В кухню вбежал Чарли.
— Врачи скоро приедут!
— Вы слышали, Эмили? — улыбнулся Винни. — Так что крепитесь, вам помогут. Это я во всем виноват: переборщил со своими шуточками, вот ваше сердечко и не выдержало с непривычки.
Эмили улыбнулась уголками губ. По ее щекам скользнули слезинки. Именно в этот миг Норин почувствовала, что любит Винни. В его глазах светилось неподдельное сочувствие, а голос звучал настолько ласково и проникновенно, что не оставлял сомнений в своей искренности. Такого человека нельзя не полюбить, сколь тщательно ни скрывал бы он свою ранимую душу за маской беспутного донжуана.
Прибывшие вскоре врачи осмотрели больную и унесли ее в машину. Винни вызвался сопровождать Эмили, а Чарли и Норин последовали за «неотложкой» на автомобиле.
Когда они вбежали в приемную больницы, Винни был уже там.
— Что с Эмили? Как она? — спросила Норин.
— Пока неизвестно. Нужно ждать, что покажет обследование. Главное — что она в сознании, это обнадеживает, — ответил Винни, взяв ее за руку.
— Давайте присядем, — кивнул Чарли на пластиковые стулья у стены. — Возможно, ждать придется еще долго.
Все трое сели, Норин — между мужчинами.
— Все случилось совершенно внезапно, — сказала она. — Ни с того ни с сего схватилась за сердце и побледнела. Зря я позволила ей помогать мне! Ведь я знала, что у нее слабое сердце.
— Если бы ты дала ей понять, что считаешь ее инвалидом, она бы смертельно обиделась, — заметил Чарли.
— Это верно, — согласился Винни, дружески пожимая Норин руку.
Его участие было как нельзя кстати: лишь сейчас Норин поняла, насколько напугана случившимся и как много значит для нее пожилая соседка. Все минувшие четыре года эта мужественная женщина ненавязчиво помогала им с отцом пережить горе. Норин зажмурилась и стала молиться о ее выздоровлении.
Спустя полчаса к ним вышел врач и, сообщив, что Эмили увезли в операционную, посоветовал им возвращаться домой и там ждать результата.
— Поезжайте домой и отдохните, — сказала мужчинам Норин, когда врач ушел. — А я дождусь исхода операции и позвоню вам. Билли все равно ночует у друга.
— Я тоже могу остаться, завтра у меня выходной, — заявил Винни.
— А тебе, папа, утром на службу! — напомнила Норин отцу.
Чарли не был в больнице с тех пор, как умерла его супруга. На лице бывалого пожарного читались печаль и тревога,