Кто я?

Голинченко Екатерина Андреевна

– Пока день сменяется ночью...Мы не хотим умирать, но…

– Пока в небе светят Солнце и Луна...Если мы не рискнем своими жизнями, то мы не победим.

– Пока сердца двоих влюблённых бьются как одно... Наши клятвы превратятся в свет.

– Пока в этом мире существует дружба...Наши сердца чувствуют, что пришло время битвы.

– Пока жива надежда...Наши сердца объединяются в одно.

– Пока мы сильны магией своих сердец...Подними

же свои глаза, когда приходит время битвы!

И все они, один за другим, встали с колен и были полны решимости выйти из этого приключения живыми.

– Всё это совершенно невероятно, - сама себе сказала Джастина - Но, это шанс на спасение. Небесный хранитель мой, не оставь меня силой своей! Если этому бывать, то и меня не миновать, - громко и отчётливо произнесла она.

Чудесные превращения произошли и с остальными: претерпели изменения не столько внешние признаки, но даже глаза смотрели по-особенному, отражая перемены внутренние. И куда только девались их подростковые неуклюжесть и стеснительность - теперь и во взглядах их, и в жестах было столько уверенности и силы. Они преобразились, и сами не до конца ещё могли поверить в это.

К огромному удивлению всех, каждый получил невероятную силу: она словно всё время была внутри них, и под действием сочетавшихся условий вырвалась наружу, чтобы защитить своих обладателей...

Собственно, так оно и было.

Без Обликов и Атрибутов оставались только, находящийся без сознания, Джон и молодой хирург.

И, пока Маргарита пыталась привести в чувства Джона, ребята держали перед ними защитный барьер.

Маргарита медленно поднялась и повернулась к ракшасу, в её руках оказались магические атрибуты, а платье сменилось сверкающими доспехами:

– Кто-то говорил об играх? Как насчёт, начать с игры с огнём?
– голос её был, словно, чужим а в руке плясали языки пламени, - Ты пришел за нами - так вот они, мы - возьми, если сможешь, а парню дай уйти, - произнесла Маргарита, посмотрев в глаза друзей и получив их молчаливое согласие.

Прислонившись к остывшим камням в дальнем углу подземелья, пристальным взглядом холодных серых глаз, за ними наблюдала одинокая персона, и ни кому в мире не ведомо было, какими титаническими усилиями приходилось сдерживать себя, чтобы не вмешаться сейчас же:

– Марико, так всё-таки, это ты?
– прошептали бледные губы, словно, в его устах имя это прозвучало богохульством, - Только теперь у тебя другое имя. Маргарита... Оно тебе идеально подходит. Спустя столетия, я снова нашел, что так долго искал во тьме миров и веков, но, я не могу ни чем тебе помочь, и я ненавижу себя за это - здесь и сейчас. Ты снова будешь со мной, даже, если для этого мне придётся уничтожить твой мир и разрушить Небесный град.

– Не стоит мараться о него, милая, - за её спиной поднялся Джон - слабый, не в состоянии устоять, одной рукой он держался за стену, другой - вытер кровь и грязь с лица:

– Должен тебя разочаровать, Охотник, но, я ещё жив, и у меня ещё хватит сил защитить тех, кто мне дорог, - он силился выдавить улыбку,

вместо которой вышел оскал, и недобро сверкнул глазами, - Так смотри же, и смотри внимательнее - кого ты недооценил. Ты испытал моё терпение.

Джон был прекрасен как никогда, приняв Облик и обретя Атрибуты: в алой шёлковой рубашке, вышитой золотом и драгоценными камнями, подпоясанный широким расшитым красным поясом, превосходно оттенявшей его смуглую кожу, в облегающих красных кожаных штанах, подчёркивавших его фигуру, и красных сафьяновых сапогах до колен, его локоны, подобно чёрным змеям, обвивали шею и спускались по плечам, в его глазах была бесконечная тьма. Недаром он выбрал своим цветом красный - повседневный и торжественный, святой и дьявольский, обыденный и величественный, траурный и праздничный, цвет огня и цвет крови, цвет самой жизни и цвет самой смерти. Это была пугающая красота.

Алый шелковый аркан обхватил шею ракшаса, который, как он ни силился, не мог ослабить. Задыхаясь, он опустился на колени, и, встретившись взглядом с противником, словно заглянул в глаза своей погибели...

– Ну, что же ты медлишь?
– из последних сил просипел демон, - Только, запомни, что придут и другие , вы и представить себе не можете, за какими из миллионов обличий будут скрываться.

Незамеченная ни кем, в глубине пещеры, за ними продолжала сосредоточенно следить неподвижная фигура в сером плаще:

– Ну, же, убей его, - юноша снял капюшон, и длинные волнистые волосы цвета лаванды рассыпались по плечам, он напряженно прищурил глаза: и эти узнаваемые черты бледного лица, и такие же узкие глаза серого цвета, высокий рост и худощавость, которыми так характерно отличался он сам, всё в облике ракшаса указывало на того единственного, кого он ненавидел и винил во всех своих страданиях, винил за то, что оставил его совсем одного, и кто был ему отцом, единой родной душой во всем мире, и от кого он унаследовал свою силу, - Твой гнев силён, Дхармараджа, так дай ему волю, сделай, что должен, и дай мне повод пронзить твоё горячее сердце. Хотя, нет... Это было бы слишком просто. Ты будешь молить о смерти.

– Нет!
– придя в себя, будто после транса, вроде не она сама только что готова была уничтожить демона, Маргарита почти повисла на плече Джона, подняв на него заплаканное лицо, - Мой Жан - не убийца!

В груди сильно закололо, Джон осел и обхватил голову руками, его глаза стали прежними:

– Прочь с глаз моих!
– резко бросил он ракшасу, - И остальным расскажи, кто посмеет сунуться, с кем им придётся иметь дело.

Сильный порыв ветра - и только алая петля аркана медленно спланировала на пол в том месте, где стоял ракшас.

– А ты недооценил этих смертных, отец. Впрочем, как и я. Только, выиграть битву - ещё не означает, выиграть войну. Спасибо, что дал увидеть твою силу и твою слабость, Дхармараджа - наше одно проклятие на двоих, - и, лишь еле уловимое колебание воздуха да эхо тихих звуков флейты, могли служить доказательством присутствия тут существа ещё секунду назад.

– Ну, что, все целы?
– слабо усмехнулся Джон, всё ещё держась за стену, - Спасибо вам, друзья мои!

<