Кто здесь главный? (Я)
Шрифт:
— Новый бой! Вас ждет новый бой! — донесся до меня голос распорядителя. — С одной стороны гора плоти, монстр из ваших кошмаров, Морагдодон! А с другой стороны наш новичок, любитель прекрасных дам. Делайте ставки, делайте! Проживет ли минотавр хотя бы минуту? Три? Пять? А может, ему удастся победить?
Вместе с этими криками решетка, преграждавшая путь на арену, стала медленно подниматься. И вскоре я уже шагнул на утоптанную землю, недовольно морщась. Представление распорядителя мне отчетливо не понравилось. Ну вот почему «любитель дам»? Где «давитель гномов»? «Собирающий черепа»? Другие крутые и пафосные прозвища? Или это
Тот, кого назвали Морагдодон, протискивался через трехметровые ворота арены с великим трудом, едва ли не на карачках. Когда же смог войти и выпрямился в полный рост, то оказался выше меня раза в два, а весом больше едва ли не на порядок. Просто титанических размеров туша почти скребла затылком потолок, но еще убийственней казался запах, исходящий от этого монстра. Невыносимый дурман, состоящий из гнили, застарелой крови и будто бы скрипящего на зубах праха. Впрочем, неудивительно. Кадавр, представший перед мной и не должен был пахнуть цветами.
— Делайте ставки! До начала схватки остались считанные секунды! — не переставая орал огр.
Глядя на данную тушу, меня переполняло желание его как можно скорее упокоить. И дело было не в боевом азарте, а в стремлении побыстрее избавиться от запаха. Однако, простым это дело явно не было. От такого монстра избавиться — еще та морока.
Что я мог сказать о кадавре? Совершенно точно в нем имелась невероятная сила. Какие бы характеристики у меня ни были, подставляться под удары данного чудища не стоило. Живучесть у данного урода тоже должна была оказаться на высоте. Плоти на нем было изрядно. А вот с ловкостью… Тут мне могло повезти.
Не знаю, какие ПТУ заканчивал некромант-конструктор, ответственный за создание данного страшилища, однако об анатомии живого существа тот имел довольно смутные представления. Кадавр был перекошен на правый бок. Его левая рука превосходила в размерах правую. Ноги представляли собой колонны, в которых невозможно было разглядеть суставы. «Значит, требовалось просто уклоняться от атак и рубить противника докуда достану. Вроде бы ничего сложного» — только я успел об этом подумать, как кадавр повернулся к воротам, из которых вышел, наклонился. А затем выпрямился, сжав в левой руке чудовищного вида дубину. «Эй, нельзя производить абгрейд противника перед самым стартом!» — поднялось возмущение в душе, но, увы, предъявлять претензии было не кому, да и банально поздно. Ибо в этот самый момент огр провозгласил начало схватки.
Стыдно признавать, но кадавр отреагировал на сигнал раньше меня. В абсолютном молчании он шагнул вперед, отведя дубину для удара. И вот это событие заставило меня очнуться. Бросившись в сторону, я успешно разминулся с дубиной и тут же крепче сжал секиру, думая над следующим шагом. Не долго, однако. Кадавр напрягся и повел дубиной вокруг себя, словно метлой, явно желая смахнуть меня с арены. Но это он напрасно. Довольно улыбнувшись, я бросился вперед, затем ушел в перекат, чуть было не выронив секиру по дороге, зато счастливо пропустив дубину над головой. Вновь вскочив
Итог удара оказался отвратительным. Мало того, что нога и не подумала отрубиться, так еще из раны тут же брызнула тугая струя мерзкой жижи. Увернувшись от данного подарка, я шагнул влево, и ударил вновь, добившись еще одного фонтана. А в следующий миг почувствовал, словно на до мной нависла туча. Инстинкты взвыли, заставив броситься в сторону и вовремя. Секунду спустя на место, где я стоял, опустилась дубина. Ну что же, зевать в данной схватке точно не стоило.
Следующие минуты стали до предела напряженными. Я походил на комара, которого безуспешно пытались прихлопнуть. Ну с той лишь разницей, что ущерб от меня был чуток солидней. Уже вскоре обе ноги этого колоса превратились в изрубленные стволы, чудище потеряло порядочно «крови». И вот последнее, как раз стало проблемой.
В очередной раз бросившись из-под удара, я почувствовал, как клятая жижа вцепилась в конечности. Словно патока, она с громадной неохотой отпустила меня, едва не поставив под удар кадавра. Причем быстрый взгляд по сторонам подсказал, что этой дряни вокруг уже натекло предостаточно. Почти весь центр арены оказался заполнен вязкой жижей. И, черт бы все побрал, после очередного удара мое положение только усугубилось.
— Да твою ж бога душу мать, да я на тебя Гринпис натравлю, ходячий фекалий! — прорычал, обрушивая новый удар секиры.
Очередная струя жидкости обдала щеку, и хорошо только ее, а то ведь целила точно в глаза. А затем я ощутил приближение дубины. Рванув прочь, почувствовал себя словно муха на клейкой ленте. Копыта едва сдвинулись в сторону. Из-за угла смертушка приветливо помахала косой.
— А вот хрен! — воскликнул я, вскинув над головой секиру.
В оружие тут же пришелся тяжелый удар. Заскрипело дерево, боль пронзила пальцы, и в то же время невыносимая тяжесть навалилась на плечи. Вскинутые руки вскоре не выдержали, опустившись, и тогда дубина уперлась уже в рога.
— Кажется, наш новичок попал в ту же ловушку, что и остальные! — донесся до ушей бодрый голос огра. — Итак, сумеет ли он выбраться или сгинет, как прочие слабаки?
«Сука! Списали меня уже?!» — пронеслось в голове. Злость прибавила сил, позволив продержаться еще немного, а затем давление неожиданно исчезло. Дубина поднялась вверх, явно обещая в самом скором времени вернуться.
Понимая, чем это грозит, я рванулся что было сил и все же выдрал копыта из западни. При этом, кажется, оставив на прежнем месте куски кожи. Прямо передо мной оказались ноги кадавра. Столь близкие, что невозможно было размахнуться для удара. Однако я и не собирался использовать секиру.
Быстрое движение и в одну из ран противника оказался вбит некий предмет. После чего я немедленно отскочил в сторону. Еще секунда и по арене разнесся негромкий взрыв. И пусть звук оказался тихим, результат вышел отменным. Ногу кадавра едва не разорвало. В стороны обильно полетела слизь и куски мяса. А сам монстр покачнулся, а затем рухнул на землю набок. Подняться я ему уже не позволил, запрыгнув на массивное тело и с остервенением принявшись рубить плоть. Пусть кадавр еще некоторое время сопротивлялся, все его усилия оказались тщетны. Любые телодвижения обрывались ударами секиры. Вскоре противник окончательно затих.