Кто же ты, человек? (Что такое человек)
Шрифт:
О.М. Я всегда был скромным, серьезным и искренним Искателем Правды.
Y.М. Ну и?
О.М. Скромного, серьезного, и искреннего Искателя Правды всегда можно убедить таким образом.
Y.М. Я благодарю Бога, что слышу это от вас, потому что я знаю, что ваше обращение…
О.М. Подожди. Ты меня неправильно понял. Я сказал, что Я ВСЕГДА БЫЛ ИСКАТЕЛЕМ ПРАВДЫ.
Y.М. Ну и?
О.М. Теперь уже нет. Разве ты запамятовал? Я же говорил тебе, что есть только Временные Искатели Правды; что постоянного искателя не существует; что как только Искатель найдет то, что полностью
Y.М. А затем…
О.М. Найдя Правду; осознавая, что человек, вне всякого сомнения, движим только одним побуждением — удовлетворением собственного духа — и является всего-навсего машиной, не имеющей права требовать личной награды за свои деяния, мне, как человеку, искать дальше невозможно. Остаток дней своих я проведу, накладывая заплаты, закрашивая, шпатлюя и конопача мое бесценное владение и отворачиваясь в сторону, когда умоляющий аргумент или дискредитирующий факт появляются на горизонте.
VI
Y.М. Это отвратительно. Ваши захмелевшие теории, которые вы только что выдвинули — касательно крысы и этого всего — так оголить Человека, лишив его достоинств, грандиозности, величественности.
О.М. Его даже не нужно оголять — это чехлы, краденая одежда. Он требует признания заслуг, принадлежащих исключительно его Создателю.
Y.М. Но вы не имели никакого права уравнивать его с крысой.
О.М. В моральном смысле я этого не сделал. Это было бы несправедливо по отношению к крысе. В этом смысле он крысе в подметки не годится.
Y.М. Вы опять паясничаете?
О.М. Нет.
Y.М. Что же тогда это было?
О.М. То, что называется Нравственным Чувством. Это объемный вопрос. Давай сначала покончим с тем, о чем сейчас идет разговор, прежде чем перейти к нему.
Y.М. Отлично. Вы признали, что уравняли Человека с Крысой. В чем? В интеллектуальном смысле?
О.М. В форме — но не в уровне.
Y.М. Объясните.
О.М. Я полагаю, что разум крысы и разум человека — это одна машина, но с неравными способностями — как твоя и Эдисона; как африканского пигмея и Гомера; как бушмена и Бисмарка.
Y.М. Как же вы это различаете, когда низшие животные не имеют умственных способностей, а имеют лишь инстинкты, в то время как человек наделен рассудком?
О.М. Что такое инстинкт?
Y.М. Это не требующее размышлений и механическое осуществление врожденной привычки.
О.М. Что породило привычку?
Y.М. Первое животное начало ее, а его потомки унаследовали его.
О.М. А как первому животному довелось положить ей начало?
Y.М. Я не знаю; но оно уж наверняка не Додумалось до нее.
О.М. Откуда тебе знать?
Y.М. У меня есть право предположить,
О.М. Не надо предполагать. Что такое мысль?
Y.М. Я знаю, как вы ее назовете: механическое и автоматическое соединение впечатлений, полученных извне, и вывод из них умозаключения.
О.М. Очень хорошо. Я считаю, что слово «инстинкт» лишено смысла, что это всего лишь ОКАМЕНЕВШАЯ МЫСЛЬ; застывшая и безжизненная под влиянием привычки; мысль, которая однажды жила полной жизнью и бодрствовала, но стала бессознательной — гуляет во сне, так сказать.
Y.М. Проиллюстрируйте.
О.М. Возьми к примеру стадо коров, пасущихся на дугу. Все их головы повернуты в одном направлении. Они делают это инстинктивно; они ничего этим не получают, у них нет на то причины, они не понимают, зачем они это делают. Это унаследованная привычка, когда-то бывшая мыслью — то есть наблюдением внешнего явления и ценным выводом, сделанным из него, подтвержденным жизненным опытом. Первый дикий бык подметил, что, ориентируясь на ветер, он может вовремя учуять врага и успеть спастись; затем он заключил, что стоит держать нос по ветру. Это процесс, который человек называет умозаключением. Умственная машина человека работает так же, как и у любого другого животного, но она совершенней и более эдисонская. Человек, будь он на месте быка, пошел бы дальше, рассуждал бы больше: он бы повернул половину стада лицом в другую сторону, чтобы тыл оставался прикрытым.
Y.М. Вы сказали, что термин инстинкт бессмысленен?
О.М. Я думаю, что это ублюдочное слово. Я думаю, что оно путает нас; потому что, как правило, оно употребляется для обозначения привычек и побуждений, имеющих дальним своим источником мысль, и время от времени нарушает это правило и употребляется для обозначения привычек, которые тяжело назвать имеющими источниками мысль.
Y.М. Приведите пример.
О.М. Когда человек одевает штаны, он всегда первой просовывает одну и ту же ногу — и никогда другую. В этом нет никакого преимущества и здравого смысла. Все мужчины это делают, хотя ни один из них не додумался до этого или перенял это в силу какой-то цели, так мне представляется. Но это привычка, которая передается, и, наверное, продолжит передаваться.
Y.М. Вы можете доказать, что эта привычка существует?
О.М. Ты сам можешь это доказать, если сомневаешься. Отведи мужчину в магазин одежды и дай ему надеть дюжину пар брюк, и ты убедишься.
Y.М. Иллюстрация с коровами не…
О.М. Недостаточно наглядно показывает, что умственная машина дурацкого животного такая же, как и у человека и у обеих процесс рассуждения одинаков? Я приведу примеры. Если ты вручишь мистеру Эдисону коробку, которая неожиданно распахнется каким-то скрытым механизмом, он сделает вывод о пружине, начнет охотиться за ней и найдет ее. У моего дядюшки была старая лошадь, которая имела обыкновение трусить в амбал, где хранились початки кукурузы нечестно поедать их. Мне самому за это доставалось, потому что он думал, что это я забыл пораскинуть мозгами и в который уже раз не вставил деревянный колышек, держащий дверь закрытой. Эти постоянные наказания утомили меня; они также заставили меня предположить существование злоумышленника; так что я спрятался и стал наблюдать за дверью. Мне не пришлось ждать долго, так как вскоре притрусила лошадь, зубами вынула колышек и открыла дверь. Никто не научил ее этому; она наблюдала — и додумалась до этого сама. Процесс ее мышления не отличался от процесса Эдисона; он сложил два и два вместе и сделал вывод — и этот старый конь тоже; но я заставил его попотеть.