Куб со стертыми гранями
Шрифт:
— Можете войти, Умелец. Пройдете по коридору прямо, потом повернете направо…
Команда блоку перемещений: выполнять указания хозяина дома.
Сигнал анализатора обстановки: имеются некоторые нелогичности, затрудняющие корректный анализ обстановки, а также ряд странных факторов. Ощущения, поступающие от органов восприятия, не поддаются классификации. Корпус подвергается непонятному воздействию извне. Аналогия: будто некто пристально следит за мной.
Команда блоку самосохранения: находиться в готовности к действиям в экстремальной ситуации.
Поворот направо. Дверь.
Данные зрительного
Сигнал: “Внимание! Опасность!” поступает от блока самосохранения с опозданием (заметка для блока саморемонта: в последующем провести тестирование блока самосохранения по всем основным параметрам).
Пол помещения проваливается вниз.
Отбой опасности. Это лифт. Он останавливается.
Глубина — 10 метров с точностью плюс минус 15 см.
Двери открываются. Покинуть лифт. Двери смыкаются за спиной. Судя по данным слухового восприятия, кабина лифта автоматически поднимается вверх.
Зрительное восприятие обстановки: помещение длиной 20,1 метра, шириной — 10,53 м, высотой — 3,82 м. Пол и стены бетонные. Мебель: справа и слева вдоль стен стоят в ряд металлические шкафы неизвестного типа и предназначения. Напротив, у дальней стены, в которую вмонтировано голографическое фальш-окно с мнимым видом на яблоневый сад, — письменный стол нестандартных размеров. За столом в кресле сидит мужчина средних лет, волосы темные, одет в двубортный костюм. Анализ выражения его лица: эмоциональная мимика отсутствует. Человек бездействует.
Посреди комнаты, в 4,35 метрах от стола, стоит кресло с высокой спинкой. Человек за письменным столом говорит, указывая рукой на кресло:
— Можешь сесть, Умелец.
Выводы анализатора обстановки: ряд логических противоречий не имеет решения. Пример: изнутри здание не производит того впечатления стандартного жилого помещения, которое возникает при его восприятии с улицы. Вопрос: каково функциональное предназначение здания в целом и данного подземного помещения в частности? Второе: почему в данное время суток человек бодрствует, нарушая тем самым стандартные нормы поведения людей? Возможные объяснения: человек находится на ночном дежурстве? Человек знал о том, что я прибуду этой ночью? Но каким образом ему удалось это узнать?
Запрос всех блоков анализа: имеются ли какие-либо признаки опасности?
Ответ — отрицательный.
14. ОСЬ “Y”
— А я знала, что ты ко мне еще придешь. Правда, не думала, что это случится так скоро…
— Откуда ты это знала?
— Те стихи, которые ты мне читал в отеле — ну, помнишь, в подражание Макаревичу?.. Их ведь написал ты сам?
— Мадлена, а может, ты умеешь читать чужие мысли?
Она тихонько засмеялась.
— Нет, — немного погодя сказала она. — Я просто их угадываю…
— Тогда угадай, зачем я к тебе пришел.
Вместо ответа она прильнула к нему и осторожно поцеловала в кончик носа. Они лежали в полной темноте, только в оконном проеме светились, словно огненные глазки какого-то злобного зверя, индикаторы охранной сигнализации.
В доме было тихо, но Лигум знал, что еще слишком рано, чтобы отец Мадлены,
Стараясь не потревожить девушку, припавшую щекой к его груди, Лигум глубоко вздохнул. Вопрос, который он только что задал, был не случаен, но ни на какие размышления Мадлену он не навел. Судя по всему, она плохо знала хардеров, и от этого было еще горше и противнее на душе, потому что одно дело: переиграть осведомленного соперника, и совсем другое — обмануть чье-то неискушенное доверие. Например, ребенка…
Нет, ему было с ней замечательно, и если бы он не был хардером, то был бы сейчас на седьмом небе от счастья.
Но хардеры не имеют права на счастье.
— Прочитай еще что-нибудь, — попросила она, плотно прижавшись носом к его груди, от чего было щекотно, и возникало какое-то странное, до сей поры не ведомое чувство. — Только из своего…
— Да это всё было баловство, — сообщил он. — На третьем курсе образовался небольшой перерыв в учебе, вот от нечего делать и попробовал свои силы… С тех пор даже мысли такой не возникало. А сейчас даже стыдно вспомнить, такой наивный примитив получался у меня тогда…
— Не скромничай, — настаивала она. — Да не бойся ты, я не буду критиковать…
— Ну, если ты так хочешь, — наконец, сдался он. И после паузы медленно, с ровными интонациями прочитал:
— Нам кажется: мир — для добра,
что он — для покоя и света.
Нам кажется: жизнь — игра,
мы мучаемся до утра
и всё же не верим в это.
Нам кажется: смерть — капкан,
с годами пружина всё туже…
А смерть — это самообман,
человек не умрет от ран,
пока он кому-то нужен…
В этом стихотворении было еще много строф, но Лигум не стал продолжать, потому что с помощью заранее вставленного в ухо “супер-аудитора” — крошечного устройства, воспринимающего звуковые колебания на большом расстоянии и усиливающего их — услышал, как где-то в недрах особняка раздалась сложная трель, состоящая из трех длинных и трех коротких стаккад. Кто-то звонил во входную дверь, явно используя условный сигнал.
Он прислушался к ровному горячему дыханию на своем плече.
— Мадлена, ты спишь?
— Ага, — промурлыкала она. — Причем сплю наяву… Кстати, от близких людей я больше привыкла слышать обращение “Лена”.
— Учту на будущее, — сообщил Лигум, продолжая прислушиваться к звукам, доносившимся из недр здания.
— А у тебя действительно нет имени?
Он колебался всего одну секунду (но все-таки колебался!):
— Действительно.
— Бедняжка! — вздохнула она. — А давай я тебе сейчас дам имя? А? Не могу же я обращаться к тебе только по фамилии, да и не сократить ее так, чтобы это нормально звучало!.. Не “Лигуша” же мне тебя называть!