Кубинский зал
Шрифт:
В восьмидесяти милях от западного побережья остров как бы раздваивался, разделяясь на два отростка, два мыса – Саут-Форк и Норт-Форк. Южный – Саут-Форк и его административный центр Хэмптон недавно пережили невиданный туристический бум и были сплошь застроены дачами, летними коттеджами и домами отдыха. Расположенный на севере Норт-Форк ждал своей очереди: едва мы свернули с магистрали, как обочины запестрели щитами с объявлениями об открытии новых площадок для гольфа, о строительстве кондоминиумов и винных заводов. О том, что творится со здешней землей, у меня было кое-какое представление. Главная идея заключалась
– Смотри, что делается!… – сквозь зубы пробормотал Джей. – Настоящая золотая лихорадка!
– Тогда почему ты решил продать свой участок именно сейчас?
– Момент был подходящий, – загадочно ответил он.
Солидный участок – такой, как у Джея, и к тому же не имеющий законных препятствий к дроблению на более мелкие наделы – мог принести намного больше, чем он выручил, продав его целиком загадочной «Вуду Лимитед». Разделив его вместе с резервными территориями «зеленого пояса» на участки площадью в один акр, риелторская фирма-застройщик получила бы не меньше семидесяти наделов, причем двадцать из них – непосредственно на побережье. Разумеется, пришлось бы вложить не меньше миллиона в строительство водопровода и дорог, в официальное изменение статуса земли и оплату вояжей политиков и их любовниц на Бермуды, однако, несмотря на это, энергичный и грамотный застройщик мог в течение каких-нибудь пяти лет утроить свой капитал.
– А ты не пробовал нарезать свою землю на участки?
Джей молча покачал головой и, сделав несколько поворотов, затормозил перед едва различимой в темноте цепью, перегораживавшей проселок, который вел прямо к проливу Лонг-Айленд-Саунд. Выбравшись из машины, Джей отомкнул амбарный замок и опустил цепь на дорогу. Чуть в стороне я разглядел риелторский знак с названием фирмы-посредника «Хэллок Пропертиз». Джей выдернул ее из земли и отшвырнул в сторону.
– Это та самая земля? – спросил я.
– Да.
– Она больше не твоя…
– Только теоретически, советник, – сказал он, снова садясь за руль.
– Мне казалось, ты отдал свой ключ Герзону.
– Но сохранил дубликат. – Джей медленно поехал вперед. – Всегда имей дубликат – может пригодиться.
Дорога нырнула в еловую рощу, потом снова выбралась на открытое место. Джей наклонился к ветровому стеклу и пристально вглядывался в темнеющие поля.
– Ну где же он, черт побери?!
Несмотря на снег и темноту, я уже понял, что мы находимся на территории заброшенной фермы. Чуть вдалеке виднелись массивные хозяйственные постройки и пара старых тракторов. Джей изо всех сил крутил руль, огибая ямы и выбоины.
– О дороге, похоже, никто так и не позаботился, – проворчал он.
– Ты знаешь эти места?
– Я здесь вырос!
– Прямо здесь, на этом участке?
– Точно, – подтвердил он. – Смотри лучше, может, увидишь следы.
Но я ничего не видел. Поля по сторонам дороги лежали как нетронутые белые простыни. Мы миновали покосившийся сарай, в котором когда-то помещался насос оросительной системы, штабель ржавых труб и три дерева,
– Далеко отсюда до берега? – спросил я.
– Футов пятьсот – шестьсот.
В конце проселочной дороги стоял у обочины потрепанный фермерский грузовик; за ним поблескивала и чуть светилась во мраке широкая полоса воды – пролив Лонг-Айленд-Саунд. Грузовик оказался довольно большим, с двойными колесами сзади; размером он был с муниципальный мусоровоз, а его похожий на стальной лоток кузов был до краев засыпан картофелем. Дверца со стороны водителя отсутствовала. При нашем приближении из кабины выскочил какой-то человек; он сразу направился к джипу, и я узнал Поппи, который на ходу прихлебывал кофе из бумажного стаканчика.
– Где Хершел?! – крикнул Джей, отпустив стекло.
Поппи лишь помотал головой, словно вопрос показался ему неуместным.
– Вылезай, Джей, худо дело.
От этих слов меня едва не затошнило, но я все же выбрался вслед за Джеем в холодный, ветреный мрак. Поппи уже шагал к обрыву, за которым плескалось море.
– Будь осторожнее, – предупредил меня Джей и взял меня за плечо. – Здесь футов двести, не меньше.
Резкий ветер налетал со стороны океана и, наткнувшись на склон, взмывал по нему вверх, так что, когда мы оказались на гребне, снег летел нам прямо в лица, даже когда мы опускали головы к земле. Поппи включил фонарик и осветил следы похожих на тракторные покрышек, которые переваливали через гребень и уходили вниз.
– Вот здесь он сорвался.
Джей, вытянув шею, вглядывался в темноту внизу:
– Думаешь, он погиб? Поппи пожал плечами:
– Если он работал днем, пока было светло, значит, он там уже часов восемь… – Он наподдал ногой холодный песок. – Должно быть, из-за этого долбаного снега он не заметил обрыва.
– Когда ты его нашел? – спросил Джей.
– Вечером, часов в десять.
Это было похоже на правду. Поппи, насколько я помнил, появился в Кубинском зале уже далеко за полночь.
– Водитель был жив? – в ужасе спросил я.
– Откуда я знаю? – огрызнулся Поппи. – Может быть. Во всяком случае, он не шевелился.
– Ты не спускался туда?
– Нет, конечно. Куда мне с моими-то руками!
– И ты не вызвал полицию? – спросил я, начиная крупно дрожать.
Поппи бросил на меня яростный взгляд, и хотя он был много меньше меня ростом, я невольно попятился.
– Погоди, Билл, – сказал Джей и кивнул Поппи. – Итак, ты туда не спускался?
– Как? Я ж не самоубийца!
Я заглянул за край обрыва, но почти ничего не увидел.
– Близко не подходи, песок слишком рыхлый, может осыпаться.
Вопреки моим ожиданиям, склон был не отвесным, а наклонным. Я сделал еще шаг к краю обрыва.
– Вон он, там!
Футах в сорока ниже по склону, уткнувшись задом в заросли тонких, голых деревьев, стоял трактор на четырех высоких колесах. В открытой кабине-площадке сидел в неудобной позе какой-то человек. Он не шевелился. Судя по всему, тяжелая машина, двигаясь задом, перевалила через бровку и сползала по склону, пока не уперлась в деревья. Передний ковш-погрузчик покоился на песке впереди, из-за кабины выглядывала суставчатая стрела экскаватора.