Кубок лунника
Шрифт:
– Я могу удовольствоваться и авансом, – колдун отвесил шутливый поклон, – но, конечно, предпочел бы получить все. Какая жалость, что я не могу приковать вас к этому стулу на несколько дней!
– Ты убил ее, – холодно повторил Альвен, – ты даже не выйдешь из этой комнаты, не говоря уже о том, чтобы добраться до Сильвана.
«Убил?» – взгляд Малики словно намагниченный вернулся к багровым разводам на голубых обоях. Если только… это ее кровь, то, похоже, она уже покинула Этернию, а за происходящим наблюдает не иначе как с изнанки Великого полотна. Но в то же
Ведьма попробовала шевельнуться – получилось. Тело побаливало, но не так, как после удара о стену, а скорее как после долгого занятия гимнастикой.
– Пожалуй, вы правы, ваша светлость, – мягко подытожил убийца, – оставлять вас в живых нецелесообразно. Поверьте, ничего личного.
И маг принялся речитативом закладывать основу для своего последнего смертоносного заклинания.
«Что-то ты слишком говорлив, приятель», – проворчала про себя Малика, а потом добавила – «а тебе, госпожа Вейн, хорош валяться, до заслуженного отдыха еще далеко».
Пошарив взглядом по полу, она заметила острую щепку, сколотую с двери. Прикинула расстояние до мага, и…
– А-а-аргх!
Убийца – но теперь уже несостоявшийся убийца – неловко взмахнул руками, затем схватился за ногу, чуть выше колена, куда Малика вогнала деревяшку.
Их взгляды встретились, с губ мага сорвалось ругательство, ставшее последним – ведь маг огненной стихии, которого отвлекли таким образом, не может держать работающее заклятье. За его спиной, словно дух, возник лунный лорд, Малика крепко зажмурилась… И, пребывая в мельтешащей темноте, услышала хруст позвонков, а затем шорох укладываемого на пол тела.
– Ох.
Руки Альвена тяжело легли ей на плечи.
– Ты можешь подняться?
– Не знаю.
– Тогда я тебя подниму, – его шепот ласкал шею, наводя на совершенно неуместные, но от этого отнюдь не становящиеся неприятными мысли.
– Я должна была умереть? – Малика почувствовала под ногами пол и открыла глаза.
Маг в черном, моложавый мужчина с проседью на висках и невзрачными, плохо запоминающимися чертами лица, растянулся поперек гостиной. Его голова была вывернута под неестественным углом к туловищу, из угла тонкогубого рта через щеку все еще стекала кровь. И Малика поспешила отвести взгляд – почему-то именно странное положение головы мертвеца вселяло в нее панический ужас.
Она прислонилась лбом к плечу лунника, глубоко вдохнула его запах. Теперь уже не разобраться, когда именно запах стал для нее так важен, наверное, виновато было ее постепенное превращение в лунницу…
– Ты бы непременно умерла, если бы оставалась просто ведьмой, – мучительно простонал Альвен, – ты ведь понимаешь, что тебя спасло, Малика Вейн?
Ведьма вздохнула и не ответила.
Разумеется. Кулон Хаора и его тайная магия. Любопытно, насколько далеко простиралось могущество Ливори?
– Ты в самом деле был готов последовать за мной? – она покачала головой, – это был бы твой самый неразумный поступок, Альвен… Пойдем. Скоро здесь будет кто-нибудь
– Консьерж мертв, – острожно поправил Альвен, – этот мерзавец заставил его постучать к нам, а потом убил.
Малика почувствовала, как нервно дернулась щека.
– Не понимаю. К чему было стучаться, если он все равно разнес дверь в щепки?
– Может быть, хотел убедиться, что мы здесь. А может быть, все произошло чуть по-иному, консьерж шел сюда по своим делам, а колдун догнал его и убил. Теперь уже никто ничего не расскажет.
Она обогнула мертвого мага, брезгливо нахмурилась при виде лужицы крови, впитавшейся в ковер – «Всеблагий, ну какая разница? Все равно тебе здесь не жить!» – и высунула нос из разбитой двери.
На лестнице царила гробовая тишина. Соседи сверху и снизу, даже если и были дома, сидели тихо, демонстрируя полнейшую глухоту. Ведьма усмехнулась: то же самое, что и в Ловенне, когда Марио погиб, а она верещала не своим голосом. Все сделали вид, что спят или жутко заняты… Ведь куда проще найти поутру свеженький труп, чем рискнуть собственной шкурой. Малика вхдохнула.
– Везде одно и то же.
– Что? – не понял Альвен.
– Ничего, – она грустно покачала головой, – нам пора исчезать.
Внезапно тело лунника напряглось, уподобившись сжатой стальной пружине.
– Т-с-с-с! – он жестом подозвал ее к себе, шепнул, – кто-то поднимается. Стой здесь, за углом, а я…
И улыбнулся так, как умеют улыбаться только дети луны –как-то совершенно по-звериному и очень жестоко.
Лунник, даже в человеческом обличье, может убить почти мгновенно, но на сей раз Малика успела. Выскочить из-за угла, невероятным прыжком пересечь прихожую и, вцепившись в плечи Альвена, оттащить его от хрипящего агента Вирса.
– Нет! Альвен, это не враг, не враг!
И, глядя на простертого на полу, почти задушенного Эдварда, ведьма зашлась истерическим смехом.
Альвен Рутто отряхнул руки, в золотистых глазах стыло непонимание.
– Это… мой сосед, – наконец выдохнула Малика и, зябко обхватив себя за плечи, присела рядом с Вирсом.
– Это агент вашего ведомства, – презрительно фыркнул граф, – к тому же еще и влюбленный в тебя агент. Уже только за это его нужно было придушить. Но… хорошо, что ты так быстро вмешалась. Я мог убить его, не успев разобраться в мыслях.
Ведьма, прикрыв глаза, щупала Эдварду пульс.
– Неприлично копаться в чужих мыслях без приглашения, граф. Порой вы просто невыносимы.
– Умирающие готовы выплеснуть свои мысли на любого, – съязвил Альвен, – поверьте, госпожа Вейн, мне не потребовалось прилагать никаких усилий, чтобы все это узнать… И теперь – о, теперь я в ярости! Должен заметить, госпожа Вейн, я страшно, невыносимо ревнив – вам следует об этом знать, чтобы потом не наступило запоздалого раскаяния…
Не удержавшись, Малика прыснула в кулак. Оглянулась – и от сердца отлегло: лунник с улыбкой смотрел на нее. Затем он подошел и присел на корточки рядом с Эдвардом.