Кучум (Книга 1)
Шрифт:
– - Что это ты делаешь?
– - наконец спросил, не выдержав.
Но она подняла левую руку, показывая, чтоб не мешал. Катыши ложились перед ней в замысловатые фигуры, и Зайла что-то шептала губами, разглядывая их, собирая в руку и вновь кидая на землю.
– - Да скажи мне, чем ты занята? Ничего понять не могу...
– - Нокут называется,-- попробовала объяснить она свои действия, но такой ответ лишь больше запутал недоумевающего Едигира.
– - Что значит "нокут"? Игра что-ли какая? Неожиданно по ее щеке скатилась слеза, и рука застыла в воздухе. Она уже не бросала камешки, и слезы все катились и катились
– --- Зайла-Сузге, что с тобой, говори!
– - не помня себя, закричал Едигир и кинулся к ней, затряс за плечи, прижал к себе.-- Милая, дорогая моя, любимая...-- повторял безостановочно.
Наконец Зайла совладала с собой и, чуть отстранившись от него, тихо заговорила:
– - Я сейчас гадала. Меня научила этому одна моя служанка, когда я жила еще дома у отца. Гадание у нашего народа зовется нокут или ногып. И, честно говоря, Аллах запрещает нам, женщинам, гадать. От этого могут быть большие несчастья. Но я не удержалась и решила испытать судьбу. Мне сегодня приснился мой сын и муж. Я видела, что где-то льется много крови, и очень испугалась. Ведь мой сын наследник ханства, у него много врагов. Вот я и попробовала погадать и поняла, что моего мужа нет в живых...
– - Как,-- вскричал Едигир,-- Бек-Булат умер?!
– - Его убили. А наш сын скрывается у чужих людей, и его ищут плохие люди. Это мне показали камни. Они никогда не врут в отличие от людей...
Едигир вскочил на ноги и порывисто прошелся туда и обратно, как это часто бывало с ним при сильном волнении.
– - А как ему можно помочь?
– - То камни не скажут...
– - И кто убил моего брата?
– - И этого они не могут сказать. Но сделали то очень черные люди, Бек-Булат знал их, и они предали его...
– - Я же говорил ему, говорил... Нельзя верить всем этим...-- и он грубо выругался, не обращая внимания на Зайлу.
– - Теперь уже ничего не изменишь. Но своего сына я должна спасти. Кроме меня, никто ему помочь не сможет.
– - О чем ты говоришь? Ты всего лишь женщина. Я пойду!
– - И тебя тут же схватят степняки и казнят на месте. И слаб ты еще...
– - Но ведь что-то надо предпринимать? И зачем ты увезла меня оттуда?!
Нет, Едигир, я поступила правильно. Так распорядилась судьба. Сперва я должна спасти тебя, а потом уже сына.
– - Ты останешься здесь, а я завтра же отправлюсь в путь и сделаю все, что смогу. Не может быть, чтоб степняки перебили всех моих нукеров. Кто-то все равно должен был спастись и теперь скрывается. Они ни за что не пойдут на службу к этому... твоему брату. Я найду их, и мы вместе найдем Сейдяка и соберем ополчение. Нет, война еще только начинается!
Зайла, не поднимая головы от земли, словно она продолжала что-то там рассматривать, упрямо сказала:
– - Если ты уйдешь, то я пойду следом. Ты ведь не станешь связывать меня? Верно? Согласись, что так будет хуже.
– - Но ты же не знаешь этих мест и заблудишься через полдня пути!
– - У нас говорят так: "Сердце матери и на край земли дорогу найдет". Я знаю, что со мной ничего не случится. Я дойду.
На Едигира, казалось бы, подействовали ее слова, и он внимательно посмотрел на Зайлу.
– - А в самом деле...-- в замешательстве проговорил он,-- как же я тебя оставлю одну? Ведь ты и с голоду тут пропадешь. Пользоваться ловушками ты не умеешь.
А
– - Ну вот,-- рассмеялась она,-- наконец-то и обо мне вспомнил. А то все "я" да "я". Я знаю, кто нам поможет, но скажу об этом завтра. Все будет зависеть от того, какой сон мне приснится. Доставай свое кушанье, если оно окончательно не сгорело.
– - Сон... сон приснится,-- заворчал Едигир, но возражать не стал, а разгреб золу, извлекая запекшегося тетерева.
Вечером он долго и тщательно готовился в дорогу, собирая все необходимое. Долго сидел у костра, подбрасывая ветку за веткой в огонь. А когда опустился на лежанку и втянул ноздрями пряный запах свежей хвои, то почувствовал, что Зайла не спит. Все ее тонкое тело мелко дрожало. Он положил ей руку на грудь, и тотчас ее рука легла на его лицо. Зайла моментально повернулась к нему и притянула к себе, зашептала что-то на ухо, и он будто провалился в густой туман. Утром они оба, ни словом не обмолвившись, оделись потеплее и вышли в том направлении, откуда совсем недавно приплыли. Рядом бежали собаки, казалось бы довольные больше всех, что и они отправились в путешествие. Шли долго, почти не разговаривая, и лишь делали короткие привалы для отдыха. Уже за полдень достигли селения, мимо которого проплывали. Людей в нем по-прежнему не было, но по следам определили, что недавно его кто-то посетил.
– - Верно, и они ушли подальше в лес, но наведываются в селение,-сказал Едигир.
– - Может, ждут кого?
– - Может, и так... А мне кажется, что в том леске есть люди и следят за нами.
– - Где?
– - закрутила головой Зайла, но ничего не увидела.-- Ты точно знаешь?
– - Все-таки я охотник,-- ответил он,-- но давай пойдем дальше. У меня просто нет оружия, если вдруг они нападут. Недолго и в плен попасть.
Они вышли к крутому иртышскому обрыву и остановились, зачарованные открывшимся видом. Белесые речные воды, вздыбливаемые мелкими барашками, жили своей отрешенной от людских забот жизнью. Небольшая волна накатывалась на берег, подтачивая его, сбрасывая время от времени пласты глины в воду, и устремлялась дальше. Их вечный бег заставлял человека задуматься о чем-то ином, чем суетные заботы, ощутить малость свою рядом с рекой, независимой и вечной.
– - Уплыть бы по реке куда-нибудь далеко, далеко, где нас никто бы не знал...-- тихо сказала Сузге.
– - Не получится,-- ответил ей Едигир,-- только боги могут жить независимо от людей и их забот. А мы, как эта волна, должны двигаться вместе с нашим народом... порознь мы погибнем...
Двинулись дальше по кромке обрыва, где пролегала тропинка, протоптанная за многие годы местными жителями. Они ушли, а тропа осталась напоминанием, что земля обжита народом, вбирающим тепло и холод иртышского берега, отдающим и ей тепло своих тел.
Едигир заметил, что Зайла начала уставать и шагала все медленнее, утирая пот и переводя дыхание.
– - Скоро надо будет и ночлег искать?
– - спросил он ее.
– - Можно было и в селении остаться.
– - Нет, лучше не рисковать.
Прошли через небольшой лесок, перерезанный глубоким оврагом. Собаки подняли зайца, мелькнувшего белой, еще не до конца полинявшей спинкой, и умчались за ним, громко лая, не понимая, что их погоня закончится, ничем. И вдруг их тонкий радостный лай сменился более низким, отрывистым и злобным.