Кучум (Книга 1)
Шрифт:
– - А как решил, что к Соуз-хану он ехал?
– - Так к нему одна дорога только и ведет. Потому и решил. Может, пощупать жирного Соуз-хана? Его воины моего брата убили.
– - Не спеши. Он от нас никуда не уйдет, если с Кучумом разделаемся. Стрелки на месте?
– - Как договорились. И Умар-бек с ними.
– - Все на местах? Тогда начинайте. Первым делом снимите с башен дозорных.
– - Городок не поджигать?
– - Нет пока. Он нам еще пригодится. Пошли...
Воины Едигира плотно обложили городок, затаившись кто на деревьях, кто за лесными корягами. Дозорные
Весь городок пришел в движение, и с той стороны полетели в сторону леса пущенные наугад стрелы, не причинив ни малейшего вреда осаждающим. Кучум выскочил из своего шатра, где он беседовал, по обыкновению, с шейхами.
– - Где Алтанай? Где Карача?
– - заорал он, не понимая, что происходит. И визирь и башлык уже спешили к нему, запахивая на ходу шубы. К стенам бежали воины с луками в руках.
– - Хан, сибирцы в лесу,-- отдуваясь, проговорил запыхавшийся Алтанай.
– - Сам знаю, что не медведи поднялись. Новость, сибирцы! А ты куда смотрел?
– - набросился он на Карачу.
– - Я докладывал, хан, что они чего-то замышляют. Мне доносили, что многие беки, недовольные данью, ушли на речку Шайтанку. Но я не думал, что они решатся...
– - Вот башку твою оторву, тогда думать не будешь, -- схватил за ворот растерявшегося Карачу не на шутку разгневанный Кучум,-- выслать отряд на разведку, может, их там всего ничего,-- приказал Алтанаю.
Тот, не дослушав, побежал к столпившимся воинам, что-то выкрикивая на ходу.
– - Пошли на башню,-- кивнул хан Караче,-- сами оглядимся.
– - Так ведь убьют,-- растерялся тот.
– - А ты думал до самой смерти в шатре отсидеться да казнями заниматься? Хитер, хитер... Ничего не скажешь. Возьми щит и лезь первым,-- пнул своего визиря под тощий зад, не сдерживая себя, вконец осерчавший хан.
– - Карача вырвал щит у пробегавшего мимо воина и, подрагивая плечом больше обычного, ссутулившись, заковылял к центральной воротной башне.
Сверху им так же не удалось рассмотреть кого-то из стрелков, и лишь одна за другой две стрелы впились в щит Карачи. Он непроизвольно вздрогнул, втянув голову в плечи, и попятился обратно к спуску.
– - Стой, собачий сын,-- выругался Кучум и зло ткнул его в бок, да так, что у того перехватило дыхание,-- никак не думал, что ты не только плутоват, но и трусоват тоже.
– - Все одно никого не видно,-- попробовал оправдаться визирь,-- чего глядеть?
– - Как это не видно? Я так все, что надо, рассмотрел. Их тут не больше сотни. Ладно, айда вниз.-- Сам Кучум стоял на башне, выпрямившись во весь рост, без всякого укрытия, и стрелы словно обходили его стороной, глухо шмякая, втыкались в старые башенные перекрытия.
В это время распахнулись створки ворот, и Алтанай с сотней всадников, горяча застоявшихся коней, вырвались из городка наружу. Стрелки сибирцев тут же переключились на них и буквально возле самых ворот сбили наземь до десятка человек.
– -
– - заорал Кучум сверху, видя, как падают с коней его воины.-- Заткнуть им глотки!
Осажденные уже пришли в себя и принялись организованно отстреливаться, укрывшись на башнях, высовываясь через стены крепости. Но поразить хорошо укрывшихся за деревьями сибирцев было непросто, и Кучум, поняв это, решил изменить тактику боя.
– - Зарип, Хайрулла,-- закричал он своим юзбашам,-- выводи отряды пешим строем и подожгите ближайший лес. Быстрее, а то они перестреляют нас, как цыплят на птичьем дворе!
Юзбашам не нужно было дважды повторять приказ, и они спешно построили свои сотни, ощетинившись копьями и прикрывшись длинными щитами, высыпали за ворота. Сотня, ведомая Алтанаем, уже успела преодолеть простреливаемое лучниками пространство перед крепостью и рассыпалась строем на берегу реки, отыскивая глазами противника.
Воины Иркебая видели издали, как сотня степняков стремительно пронеслась мимо засевших на опушке лучников и, проскакав через поляну, что находилась перед крепостными воротами, развернулась, чтоб атаковать стрелков со стороны реки. Иркебай с ночи разместил своих людей в кустах тальника, росшего на обрывистом берегу, и велел без сигнала в схватку не ввязываться. Степняки не заметили притаившихся сибирцев и опрометчиво повернулись к ним спиной. На это-то и рассчитывал Иркебай, когда расставлял воинов.
Он поднялся с протаявшего под ним едва не до земли снега и громко ухнул, подражая крику ночной совы. Вскочили закоченевшие воины, вскинули тяжелые луки и сделали первый залп. Почти все стрелы попали в незащищенные спины степняков, вызвав среди них панику. Алтанай стоял впереди своей сотни, но и его достала стрела с ястребиным бело-коричневым пером на конце. Она угодила в левое предплечье, скользнув меж пластин панциря, и больно ущипнула старого башлыка. Другая попала в круп коню, и тот взвился, едва не сбросив седока, бешено понесся обратно в крепость и тем самым спас хозяина от второго залпа, который был еще более губителен. Более полусотни полегло возле предательских кустов, ничем не отомстив врагу. Это-то больше всего и обозлило башлыка. Он привык к открытому бою, глаза в глаза, когда враг находится перед тобой и его можно достать если не саблей, то копьем.
Потому, доскакав до середины поляны, Алтанай обернулся и увидел, что их атаковали не более двух десятков плохо вооруженных лучников. Все они были одеты в бараньи полушубки и лишь у некоторых на голове виднелось слабое подобие шлема -- кожаная шапка, обшитая металлическими пластинами. И вид этих мужиков-оборванцев распалил его сверх всякой меры, вызвал едва ли не припадок ярости.
– - Ко мне-е-е, нукер-р-ры!!!
– - заорал он, привстав на стременах и выхватив из ножен кривую саблю. Он дотянулся зубами до засевшей в теле стрелы и с хрустом вырвал ее, перекусив пополам и расщепив остатки тонкого древка на мельчайшие части, выплюнул под ноги приседающего на задние ноги коня. Мельком глянул, что у того в ляжке тоже застряла длиннющая посланница смерти, и легко махнул саблей, отрубив ее до самого жала. Вытаскивать наконечник не было времени.