Куда боятся ступить ангелы

Форстер Эдвард Морган

Невозможно говорить свысока по-итальянски. Поэтому покрови­тельственные слова выговорились искренне приветливо, и Джино улыбнулся от удовольствия.

– Не стойте. Посидим в лоджии, там прохладно. В комнате такой беспорядок, - добавил он с видом хозяйки, которая просит извине­ния за то, что на ковре в гостиной оказалась нитка.

Мисс Эббот прошла в лоджию и села на стул. Джино устроился неподалеку, верхом на парапете, так что одна нога у него стояла в ло­джии, а другая свешивалась наружу, на фоне пейзажа.

Красивый профиль четко обрисовывался на туманно-зеленом фоне холмов. «Позирует!
– подумала мисс Эббот.
– Прирожденный натурщик».

– Вчера сюда заходил мистер Герритон, - начала она, - но не за­стал вас.

Он пустился в затейливое грациозное объяснение. Он на один день уезжал в Поджибонси. Почему Герритоны ему не написали заранее, он бы принял их как следует. Поджибонси бы подождал. Правда, дело у него там довольно важное... Угадайте какое!

Ее это не очень интересовало. Не для того она приехала из Состона, чтобы угадывать, зачем он был в Поджибонси. Она вежливо от­ветила, что не имеет представления, и попыталась вернуться к сво­ей миссии.

– Нет, догадайтесь!
– настаивал он, хлопая по парапету ладонями.

Она мягко, но не без яда, предположила, что он ездил туда в по­исках работы.

Он намекнул, что дело далеко не столь важно. А искать работу - затея почти безнадежная. «Е manca posto!» ( не хватает этого!) Он потер большой па­лец об указательный, желая показать, что у него нет денег. Затем вздохнул и выпустил еще одно кольцо дыма. Мисс Эббот скрепя сердце решила проявить дипломатичность.

– Дом очень велик...
– проговорила она.

– Вот именно, - сумрачно подтвердил он.
– И когда умерла моя бедная жена...
– он встал, прошел через комнату и площадку и бла­гоговейно прикрыл дверь гостиной. Потом захлопнул дверь своей комнаты ногой и деловито вернулся на место.
– Когда умерла моя бедная жена, я думал пригласить сюда родственников. Отец мой го­тов был отказаться от практики в Эмполи, мать, сестры и две моих тетки тоже охотно соглашались жить здесь. Но это невозможно. У них свои привычки. Когда я был моложе, меня все устраивало. Но теперь я взрослый мужчина, и у меня свои привычки. Понимаете?

– Да, - ответила мисс Эббот, думая о собственном отце, чьи по­вадки и выходки после двадцати пяти лет совместного житья стали действовать ей на нервы. Она тут же спохватилась, что пришла не для того, чтобы сочувствовать Джино, и, во всяком случае, не для то­го, чтобы проявлять сочувствие.

– Дом велик, - повторила она.

– Огромен! А налоги! Но здесь будет лучше, когда... Да, но вы так и не отгадали, зачем я ездил в Поджибонси, почему меня не было до­ма, когда он заходил.

– Я не могу гадать, синьор Карелла. Я пришла по делу.

– Все-таки попробуйте.

– Не могу. Я вас

недостаточно знаю.

Ну как же, мы с вами старые друзья, - возразил он.
– Мне будет приятно ваше одобрение. Однажды я заслужил ваше одобрение. За­служу ли теперь?

– В этот раз я приехала не как друг, - ответила она холодно.
– Ед­ва ли я склонна одобрить какой бы то ни было из ваших поступков, синьор Карелла.

– Ох, синьорина!
– Он засмеялся, как будто находил ее пикантной и забавной.
– Но ведь вы одобряете брак?

– Когда он по любви.
– Мисс Эббот пристально на него посмот­рела. Лицо его за последний год изменилось, но, как ни странно, не к худшему.

– Когда он по любви, - подтвердил он, из вежливости вторя анг­лийскому взгляду на вещи. Он улыбнулся ей, ожидая поздравлений.

– Должна ли я понять, что вы снова намерены жениться?

Он кивнул.

– А я вам запрещаю!

Он озадаченно поглядел на нее, но, приняв ее реакцию за иност­ранную манеру шутить, засмеялся.

– Я запрещаю вам!
– повторила мисс Эббот со страстью, вклады­вая в свои слова все негодование женщины и англичанки.

– Почему?
– Он нахмурился и спрыгнул на пол. Голос его зазву­чал пронзительно и нетерпеливо, как у ребенка, у которого отняли игрушку.

– Вы уже погубили одну женщину. Я запрещаю вам губить вто­рую. Еще не прошло года, как умерла Лилия. Позавчера вы притво­рялись, будто любили ее. Вы лгали. Вам были нужны только ее день­ги. У этой женщины тоже есть деньги?

– Ну да!
– ответил он досадливо, не понимая, чего она от него хо­чет.
– Немного есть.

– И вы, надо полагать, станете утверждать, будто любите ее?

– Не стану. Это была бы неправда. А вот мою бедную покойную жену...
– он остановился, сообразив, что сравнение вовлечет его в за­труднительные объяснения. И в самом деле, ему частенько казалось, что Лилия ничем не лучше других женщин.

Его намерение жениться - последнее оскорбление, нанесенное ее покойной приятельнице, - привело мисс Эббот в совершенную ярость. Она даже порадовалась, что способна так сердиться на этого мальчика. Она метала громы и молнии, язычок ее так и работал. Ес­ли бы миссия ее уже была выполнена, она могла бы величественно выплыть из дома. Но с ребенком еще не было улажено.

Джино стоял и задумчиво скреб в затылке. Он уважал мисс Эббот и хотел, чтобы и она уважала его.

– Значит, вы мне не советуете?
– с огорчением произнес он.
– Но почему вы считаете, что брак будет неудачным?

Мисс Эббот напомнила себе, что перед ней мальчик - мальчик со страстями и властностью порочного мужчины.

– Как может он быть удачным, если нет любви?
– спросила она серьезно.

– Но она-то меня любит! Я забыл вам сказать.