Куда идем мы…
Шрифт:
— Живой вроде. — буркнул он. — А ты что здесь делаешь? Я думал, ты свалил. Самое время свалить. Группа, считай, развалилась: одного не сегодня-завтра на эликсиры пустят, второй только что эпически отхватил — самое время встать на лыжи. Не, ну а что? Это самый рациональный поступок будет. Ты же у нас рациональный товарищ, не так ли?
— Ерунды не говори. — буркнул свин. — Что ты вообще там расселся? Нашел время переходить к водным процедурам. Нам сейчас сваливать быстро надо, пока соболевцы не опомнились. Да затаиться где-нибудь, пока тебя не подлатаем.
— Сваливай. — разрешил
— Что-то случилось? — встревожился Жир.
— Да так… — замялся Псих и нехотя признался. — Я не вижу ничего. В смысле — слепой. Хуже крота стал, к ручью на слух и на ощупь шел. У меня такое впечатление, что мне этим Желтым ветром глаза выдуло.
— Мда… — только и сказал Свин.
— А то! — охотно поддержал разговор Псих. — Походу, нагулялись мы на Запад. Радуйся, заканчивается твоя кабала.
Глава двадцать вторая. Каменный карьер. Архаринский район. Верхние Планы
(где прошлое догоняет настоящее)
с. Каменный карьер,
Амурской локации
49°18' с. ш. 130°10' в. д.
Жир сам повесил портал и до портала вел ослепшего Психа под руку.
Псих ругался, подозревая, что со стороны они похожи на любовников. Жир ругался, требуя заткнуться и не выпендриваться хотя бы до выздоровления. Псих ругался, объясняя матом, что он не верит в выздоровление. Жир ругался матом, просвещая, что глазные яблоки целы, а что глаза беспрерывно слезятся — так воду подтереть недолго. На этом тезисе они и вошли в портал.
Выйдя из портала, Псих поинтересовался:
— Так что ты там про глазные яблоки говорил?
— Я говорю, что на месте они у тебя. И вообще, ты паникер. Ничего с твоими глазами не случилось. Просто слезятся они у тебя все время. Ревешь ты не переставая.
— Да, я такой — подтвердил Псих и вдруг начал завывать, как детсадовец, поставленный на утреннике на табуретку:
— Что за вой? Что за рев? Там не стадо ли коров? Нет, там не коровушка — Это Ганя-ревушка Плачет, Заливается, Платьем утирается… УУ-УУ-У!.. Вышла рева на крыльцо… [4]4
Стихи
— И поняла, что делать ей там совершенно нечего! — закончил за него строчку свин. — Хватит голосить. Пришли уже.
— Куда пришли? — вскинулся Псих.
— К деду-травнику. — ответил Жир. — Помнишь, он полечить забесплатно обещался? Пусть лечит. За базар отвечать надо.
— Здравствуйте, дедушка! — по-прежнему дурашливо поклонился Псих. — Подайте слепому коту Базилио и хромой свинье Алисе!
Минут через сорок травник вышел из дома. Свин сидел на валяющемся во дворе бревне, курил трубку, и любовался закатом. Дед присел рядом и принялся скручивать самокрутку.
Свин оттопырил указательный палец, на котором вдруг заплясал язычок пламени. Травник благодарно кивнул магу и подкурил.
Пару затяжек выпустили в молчании.
— Ну как он? — спросил Жир.
— Поет. — ответил дед. — Какую-то странную песню. Что у него нюх как у собаки, а глаз как у орла. И опять про какого-то кота Базилио говорил.
— Не обращайте внимания! — махнул рукой свинтус. — Он, похоже, просто слепоты смертельно боится, вот и хорохорится. Я его таким никогда не видел.
— Давно знакомы? — равнодушно поинтересовался дед.
— Дней пять. — пожал плечами свин. — А что с глазами? Видеть будет?
— Понятия не имею. — пожал плечами травник. — Я не знаю его возможностей. Но он — единственное известное мне создание, которое выжило, побывав под Желтым Ветром. Одно это говорит о невероятной регенерации. Я ему наложил мазь и темную повязку. Теперь надо поспать до утра. Утром посмотрим на результат, в зависимости от этого будем корректировать лечение. Препарат хороший, «мазь трех цветков и девяти плодов» называется, я ее сам делал. Свежая, месяца не прошло. Если у вас есть лечащие заклинания, можно попробовать поддержать процесс заживления ими.
— Были бы — уже поддержал бы. — сплюнул тягучей табачной слюной свин, и спросил. — Что мы вам должны?
— Ничего. — покачал головой дед. — Я же обещал.
— Отлично. — кивнул свин. — У нас, правда, все равно ничего нет, поэтому за бескорыстие отдельное спасибо.
Он выбил трубку и встал.
— Ладно, я тоже спать пойду. Завтра по любому трудный день.
Разбудил свинтуса смех психа. Как выяснилось, инициативный обезьян уже содрал с себя повязку и ныне ликующе хохотал:
— Дед! Дед, тебе нужно очкариков лечить! По-моему, я стал видеть лучше, чем раньше! Офигеть! Дед, я тебе должен. Не маши рукой, я долги помню. Как только разживусь чем полезным — сразу отдарюсь!
Тут он заметил свина и принялся его расталкивать:
— Жир! Жир, вставай! Вставай, говорю! Нас ждут великие дела, героические подвиги и славословия лучших бардов. Посмертно. Вставай, говорю, пацан сам себя не спасет. Я удивляюсь, как он ходит-то самостоятельно.
Псих явно был в хорошем настроении, поэтому подобный бред лился рекой, не умолкая.