Куда исчезают поклонники?
Шрифт:
– Значит, копилки для газет больше нет?
– Нет.
– Жаль, – огорчился Слава. – Идея-то была плодотворной. Устроить тайник у всех на виду – это оригинально!
И тут Мариша почувствовала, что пришла пора ей вмешаться.
– Послушай, Слава! С чего ты вообще взял, что тайник сделан где-то в этой квартире?
Казалось, Слава был удивлен вопросом.
– Ну как же? Викина бабушка была Льву Илларионовичу самым близким человеком!
– Да с чего ты это взял?
– А разве нет?
Слава
– Хорошо, сколько раз в месяц твоя бабушка отправлялась на свидания? Один раз? Два раза? Три?
– Сейчас трудно вспомнить. Но мне кажется, что не меньше двух раз в неделю, бабуля красилась, красиво одевалась и исчезала из дома на весь день или вечер.
– Вот видишь!
– Что?
– Лев Илларионович встречался с твоей бабушкой много раз в месяц. А со своим сыном он виделся от силы раз в полгода. А уж дочь так и вовсе годами не видел.
– Но у Льва Илларионовича была еще и жена. Эта Майя.
– Ну и что? К моменту завершения работы над мемуарами эта женщина уже умерла!
И тут Мариша снова не выдержала и вмешалась:
– Слушай, Слава, откуда это ты так хорошо осведомлен?
Но Слава предпочел не услышать ее вопроса.
– Поэтому я и считаю, что тайник должен быть где-то тут, – произнес он. – Будем искать?
Вика кивнула. Слава моментально оживился и кинулся в прихожую, чтобы осмотреть место, где прежде висела газетница.
– А вы пока подумайте, где еще может быть тайник!
Едва он скрылся, Вика повернулась к Марише:
– Тебе не кажется, что этот Слава какой-то странный!
– Я тебе еще вчера это сказала!
– Так много знает про мою семью! Когда он успел выяснить все подробности?
– Вот именно. Когда?
Вернулся Слава, и подругам пришлось прерваться.
– Ну? Надумали?
– Может быть, поискать на антресолях?
Слава поморщился. Судя по всему, идея с антресолями казалась ему слишком простенькой и абсолютно не совпадающей с тем значением, которое могли иметь мемуары дедушки.
– Антресоли – это примитивно! – заявил он.
– Тогда шкаф!
И Вика показала рукой на необъятных размеров старинный шкаф, который был слишком велик, чтобы его вытащить из дома. Поэтому его просто оставили в покое, не решаясь демонтировать. Надо сказать, что шкаф понравился Славе гораздо больше.
– Отлично! – оживился он. – Отличная идея, и отличный шкаф!
В шкафу оказалась масса вещей, которые живописными горками украсила всю комнату. Слава вошел в раж. И совершенно не нуждался в помощи подруг. Он все вытаскивал и вытаскивал с полок какие-то вещи, сердито хмурясь.
– Это все вещи твоей бабушки? – наконец спросил он.
– Нет, конечно. Мамины, мои и папины.
Слава замер.
– Значит, после смерти твоей бабушки вы разбирали ее шкаф?
– Ну
– Частично... Хм... Ладно, посмотрим, может быть, чего и найдем.
Но в результате длительного обыска красный, запыхавшийся и начавший чихать Слава нашел лишь несколько бумажек, очень мало похожих на листки мемуаров. Но все же это было лучше, чем совсем ничего. Слава нашел их в кармане синего бархатного халата, который Викина бабушка очень любила и который Викина мама почему-то не выбросила.
– Так, посмотрим, – сказал Слава, расчистив на полу свободный уголок и разложив там свои находки. – Вот это бланк рецепта. Их тут несколько. Г-хм! Интересно, очень интересно.
– Что?
– Вика, а твоя бабушка употребляла морфий?
– Морфий? – ахнула Вика. – Но ведь это же наркотик? Разве не так?
– Да. И его прописывают тяжело больным людям, когда никакой надежды уже нет, чтобы облегчить их последние минуты.
– Моя бабушка была здорова до последней минуты!
– Ты уверена?
– Да!
– Тем не менее тут лежит не меньше десятка бланков рецептов.
Вика взяла один из листков, на котором сверху была пришлепнута большая красная печать. И постаралась вчитаться в размашистые буквы, которыми был исписан рецепт.
– Тут указана другая фамилия! – воскликнула она. – Бабушка была Ершовой по мужу, а тут какая-то Зальцман.
– Или какой-то.
– Что?
– Я говорю, что Зальцман – это может быть и он, и она. По одной фамилии не понять.
– В любом случае этот рецепт выписан не моей бабушке! – решительно заявила Вика.
– Но рецепты лежали в кармане ее халата.
– Мало ли, как они могли туда попасть!
– И как же? Кто их мог туда положить? Твоя мама? Твой папа? Кто-то из них подворовывает морфий у старушки или старичка Зальцман?
– Мои родители никогда в жизни не стали бы связываться с криминалом!
– Вот и я того же мнения, – кивнул головой Слава. – А относительно бабушки я бы не стал зарекаться.
– Что?! – вспылила Вика.
– Что ты так на меня смотришь? Уже одно то, что она прожила всю свою жизнь во лжи, характеризует ее как личность незаурядную и чуждую условностям.
Пассаж про незаурядную личность Вике понравился. Но все равно она не спешила сдаваться:
– Моя бабушка не принимала наркотики!
– Значит, она приобретала их для кого-то другого. Интересно. Эта ниточка может нас кое-куда вывести.
И Слава бережно отложил бланки рецептов на морфий в сторону. Кроме них у него была еще одна находка. Очень потрепанная книжечка. Даже не книжечка, а брошюрка. Отпечатана она была на дешевой бумаге и была явно религиозного содержания.
– Какая-то секта, – просмотрев брошюру, заметил Слава, и подруги с ним согласились.