Куда кого посеяла жизнь. Том XI. Избранное
Шрифт:
Отец решил вначале убрать просяное поле, а потом уже заняться оставленными участками, потому что просо – особая культура, тем более – целое поле, все остальное – подождет.
Сразу возникли проблемы с укомплектованием нашего агрегата. Местный бригадир заявил, что людей у него просто нет и некого ставить на копнитель, там положено- два человека, а у него и одного нет в наличии. Хорошо, что хоть нашел подростка возить зерно от комбайна. Тот приехал к нам за зерном, на повозке, с одним волом….Так он и возил от нас зерно, по горам. Тормозил при спусках-подъемах, специальной палкой, просовывая её в колеса. Иногда
Проблемы с кадрами мы решили просто – кроме отца- все остальные функции исполнял я – и за Штурвального (помощника комбайнера), и за обоих копнильщиков. Я, на ходу, перебегал с одной стороны копнителя (где набиралась солома), на другую сторону (где собиралась полова, которой было гораздо меньше) и успевал разравнивать обе стороны. Официально работал за троих членов агрегата и не зря заработал больше всех штурвальных из нашей группы, даже больше отдельных комбайнеров, которые больше простояли, чем косили….Было тяжело, но интересно, не зря комбайновая уборка, осталась навсегда во мне, как самый близкий (для меня) вид полевых работ., да и работ вообще….
Готовила нам хозяйка дома, где мы «квартировали». Утром и вечером – мы кушали в доме, а обед нам привозил наш «зерновоз». Позже мы познакомились с хутором поближе. Уже была осень, утром и вечером были сильные росы, косить было нельзя, и мы находили время знакомиться, с приютившим нас местом.
Мужчин я на хуторе не видел. Был один бригадир и то – с другого села, да еще дед-сторож, он наш комбайн охранял ночью. Сторож приезжал с «зерновозом», под вечер, ожидал, пока мы накосим бункер зерна, потом зерно выгружалось в повозку, мы на той же повозке ехали домой, а сторож – оставался на ночь.
Утром все раскручивалось в обратном порядке. Мы с отцом и зерновозом, приезжали к комбайну, накашивали первый бункер зерна, высыпали его в повозку, зерновоз забирал с собой сторожа и они вместе, отвозили зерно в склад. Потом тот же зерновоз, привозил нам обед, мы к этому времени, накашивали бункер зерна, высыпали его в повозку и его сразу же отвозили на место хранения. И так – до вечера, по одинаковой схеме.
Сторож, в ожидании зерна, часто просто ездил со мной на копнителе и мы с ним подолгу разговаривали на разные житейские темы. Он годился мне в дедушки, но мы находили с ним общие темы и были довольны друг другом.
Именно от него я постепенно узнал историю появления этого хутора и только много позже, я не то, что понял, а больше – почувствовал, какое это благословенное место – тот затерянный в горах хутор. В одном из своих произведений, через много лет, я назову его – «РАЙ для Изгоев», и это на самом деле было так.
Хутор появился на этом месте, после разгрома так называемой «Банды Антонова», в двадцатых годах, двадцатого века. Всех, кто не был расстрелян или посажен в тюрьму из «антоновцев», выселили из Тамбовской области, в разные места, в том числе – в Башкирию. Выселили с поражением в правах. Их не брали в армию, не давали работать по желанию, понятное дело- не принимали в комсомол, партию, не разрешали приобретать хорошую специальность и т. д… И так – до самого начала Войны. Потом начали призывать на фронт и посылали на самые сложные участки. Мужиков на хуторе – не осталось и, как следствие – детей – тоже почти не было.
Дед-сторож
Всегда очень нелестно отзывался об известном комбриге Г.И.Котовском, приложившем руку к подавлению «антоновщины».
Глава шестая
От него я впервые узнал, а потом и сам не раз видел, главные «достопримечательности» хутора Сандин. Собрать в одно место, столько хорошего и полезного для хуторян, могло только бесподобное внимание к ним откуда-то СВЕРХУ. Ничем другим объяснить сложившуюся там ситуацию, я не мог, ни в описываемое время, ни позже….Возможно, это была своеобразная компенсация за все им причиненное Зло, не знаю, но, что было-то было….
Где-то в пределах километра от хутора, из невысокой скалы, тоненькой струйкой, толщиной в спичку, – постоянно текла…нефть. Да, обычная натуральная нефть. В каждом доме, имелась какая-нибудь емкость, чаще всего – двухсотлитровая металлическая бочка, в которую, по очереди, собирали ту нефть, на растопку. Этот процесс шел непрерывно, круглогодично. Несколько выше той скалы, к северо-востоку, находился открытый угольный разрез – «Маячный». Там работал мощный «шагающий» экскаватор и разработка угля велась открытым способом. Среди кусков породы, часто попадались крупные куски угля- антрацита, которыми за полчаса, можно было легко наполнить грузовую повозку.
Мне довелось видеть уникальную картину, в доме нашего пацана- зерновоза, на первой, нижней улице. Когда мы с ним опустились в подпол на кухне их дома, то оказалось, что три стены подвала, из четырех, вырублены из чистого, блестящего, угля-антрацита. На другой стороне речки, начинался лес, так что о дровах на этом хуторе, вопрос тоже никогда не стоял.
Неширокая, метров 4–5, родниковая чистейшая речка, где прекрасно просматривается дно и все её обитатели, а, с обеих её сторон – огороды. Таких овощей, крупных, сочных, я даже дома, в Слободзее, не видел.
В каждом доме – корова, овцы, козы; в подполе – целые кадушки домашнего сливочного масла, брынзы, ящики яиц и по несколько кадушек соленых грибов, разных моченых ягод и т. п..
Насмотревшись всего этого, настоящего, природного, я, в те годы, еще не понимал, что нахожусь, если не в раю, то, по крайней мере, в его предбаннике….
Забытый всеми маленький хутор, без электричества, без магазина и каких-либо видов медицинской помощи, а – живет и не знает, что он живет натуральной райской жизнью, о которой так много людей мечтают в разных уголках нашей Земли и даже не знают, что такие места есть совсем рядом….
Там было все, кроме…жизни.
Девчат на хуторе – с десяток. Иногда собираются на…танцы. Был тогда на хуторе, один пацан, лет десяти-двенадцати. Так вот он играл на гитаре. Знал всего две мелодии – одна что-то похожее на вальс, вторая – что-то веселое, типа фокстрот. За день до тех «танцев», к музыканту направляются «ходоки» – девчата. Несут ему подношения- конфеты, пряники и уговаривают (завтра) сыграть на танцах. Он приходит, по пару раз что-то там сыграет и уходит спать. Все – танцы закончены…