Куда мы, папа? (сборник)
Шрифт:
Тогда она еще не знала, что вместе мы проведем целую жизнь.
Сначала я сравнивал внезапную смерть Сильви с цунами. Теперь мне стыдно за это сравнение, особенно перед японцами. Мое цунами оставили вдовцом только одного человека, а вот японские – даже представить сложно.
Не думаю, что горе одних делает счастливыми других. Но создается впечатление, что у несчастных людей больше общего, есть о чем поговорить. И счастливые для них – незнакомцы.
Всякий раз при виде какой-нибудь твоей вещицы я расстраиваюсь.
Теперь твоя сумочка здесь, а тебя нет.
Гарсия Маркес написал: «Людям, которых любят, следовало бы умирать вместе со всеми их вещами».
Я забыл поблагодарить тебя за то, что ты сделала для моих детей. Матье и Тома часто приезжали по выходным из медико-педагогического центра, и мы забирали их домой в Уазу.
Тебе тогда было двадцать пять, ты никогда раньше не общалась с больными детьми, но делала это великолепно – деликатно, умно, с улыбкой.
Тома называл тебе Виви, то есть «живая» на латыни. Ты научила его застегивать молнию, но никогда не хвасталась своим достижением.
Общаться с больными детьми вдвойне сложно, если дети не твои.
Тебе повезло – ты не знала ревности. Ты даже помогла моей бывшей жене – нашла для нее и Мари квартиру. А потом пригласила ее с нами в отпуск в Португалию. И нашла ей жениха – господина Сама Любезность.
Не думаю, что они тебя поблагодарили. Наказывая тебя за успех моей книги «Куда мы, папа?», они перестали поддерживать с тобой отношения и даже цветы на похороны не принесли.
Хороши друзья. Два сапога пара.
Довольствуются малым, я имею в виду – друг другом.
Помню, как ты впервые приехала в Аррас – знакомиться с моей мамой. Она была от тебя в восторге. А сначала нервничала, считала меня безумцем, способным влюбиться в кого угодно. Ты успокоила ее. Она поняла, что сын в хороших руках и теперь для него начнется новая жизнь.
Я непременно хотел показать тебе свой кабриолет. Он стоял в гараже, его реставрировали, и он весь был чем-то перемазан. Когда машину перекрасили в белый, мы отправились на ней в деревушку д’Артуа и в Мон-Сент-Элуа. Я захватил с собой магнитофон и кассету Шарля Трене. Мы без конца слушали песню: «Когда ваше сердце стучит, весь мир вместе с ним, весь мир вместе с ним громыхает. Это любовь – бум-бум-бабах».
Тогда я и представить себе не мог, что спустя сорок лет твое сердце устроит нам такой бабах.
Вместе мы побывали в сотне домов. Самые красивые из них мне запомнились. Агент по недвижимости раздвигал пальцами паутину, и мы пересекали порог, каждый раз предчувствуя: это дом нашей мечты. Сначала мы смотрели простенькие дома, потом дело дошло до настоящих особняков. А недавно мы мечтали о монастыре с галереями. Ты хотела большой сад, а я жаждал достаточного пространства, чтобы избавиться от головокружения и расправить свои несуществующие крылья. Я хотел произнести свои последние слова в большой комнате, где мой голос будет резонировать. Мне казалось, меня ждет неминуемая скорая смерть. Но ты победила.
Ты
Один из моих друзей, который теперь тоже знает, где кончается наш путь, однажды страшно меня рассмешил, сказав: «Тебе следовало умереть еще десять лет назад, тогда бы о тебе остались хорошие воспоминания». Я так смеялся, что чуть с велосипеда не упал. Возможно, мой друг был прав.
Вчера я проходил мимо больницы Сальпетриер, где ты лежала в реанимации. Невыносимое воспоминание. Я хотел уничтожить эту больницу, но никто мне не помог. Я был неправ, надо думать других людях, о тех, кого в Сальпетриер спасут. Хорошо, что у меня есть книга, которую я могу наполнить нежными ласковыми словами. Я реанимировал счастливые воспоминания о нас. Их много. Мы с тобой отлично повеселились.
Мы с Мари работаем в саду. Я подрезаю розы, а вечером проливаю на них слезы. Помню, ты любила поливать цветы, говорила – тебе нравится делать цветам что-то хорошее. Теперь я ухаживаю за ними вместо тебя. Я стараюсь, не забываю про твой сад, знаю, что ты отлично видишь издалека.
Дом я тоже держу в порядке. Мануэла работает. Я в ответственности за все. Раньше я ни во что не вмешивался, ты была главной, но теперь жизнь очень изменилась. Я пока не степфордская жена, но хлопоты по дому начинают доставлять мне удовольствие. Я не могу навести порядок в своей голове, так что отрываюсь снаружи. В ящике с овощами я обнаружил огромные луковицы. Ты их купила, чтобы слезу из меня выдавить?
Скоро выйдет твоя книга «Пенсионеры на грани срыва», и мне пришлют экземпляр. Звонили из Бельгии. Хотят, чтобы я приехал на презентацию в Брюссель. Думаю, я могу это сделать для тебя.
Тебе до сих пор приходит почта. Сегодня из благодарности за твою верность «Кортал Консорс» дает тебе минус 5 % на любой вклад с первого апреля по тридцать первое мая. Тебе нужно только связаться со своим консультантом и его командой.
С каждым днем, что бы ни происходило, я чувствую себя все лучше и лучше.
С каждым днем, что бы ни происходило, я чувствую себя все лучше и лучше.
С каждым днем, что бы ни происходило, я чувствую себя все лучше и лучше.
С каждым днем, что бы ни происходило, я чувствую себя все лучше и лучше…
Не люблю серые воскресные утра.
Раньше мы с тобой ходили на «блошиный рынок». Я следовал за тобой по пятам как хвостик, а ты разглядывала горы вышитых простыней, разбирала цветные тряпки в поисках чуда.
Теперь чудеса у меня повсюду. Я сплю на чудесах.
У тебя была мания – покупать все красивое. Мне приходилось с этим бороться. Как-то раз я предложил тебе вовсе отказать от барахолок, не зря же люди отказываются от казино, соблазн слишком велик.
Сейчас я не жалуюсь. Благодаря тебе я живу в окружении красивых вещей. Это делает меня менее несчастным.