Куда пойдет Путин? Россия между Китаем и Европой
Шрифт:
Россия воспротивилась развертыванию ПРО. В продвижении новых ракетных технологий и появлении радарных установок на территории стран бывшего Варшавского договора московские военные стратеги усмотрели вызов. С точки зрения России, НАТО нарушила существующее стратегическое равновесие. На Мюнхенской конференции по безопасности 2007 года президент Путин угрожал НАТО негативными последствиями — Россия не допустит военизированного окружения. В день американских президентских выборов 2009 года, из которых Обама вышел победителем, Медведев открыто угрожал размещением российских ракет в Калининградской области, находящейся всего в нескольких километрах от американской базы ПРО на польской территории.
В 2010 году Медведев и Обама, два молодых политика, сделавшие карьеры уже после холодной войны, сели за стол переговоров, чтобы обсудить, каким образом можно осуществить «перезагрузку» (reset) в двусторонних отношениях, направив
Идею сближения своей страны с Россией путем создания единой ПРО впервые выдвинул еще в 90-е годы бывший президент США Билл Клинтон. Естественно, специалистам с самого начала было ясно, что такое сотрудничество преследует скорее политические, нежели военные цели. Совместимость американских и российских систем вряд ли была возможна. Кроме того, вооруженным силам обеих сторон не хватало взаимного доверия, чтобы делиться друг с другом военной технологией. С политической точки зрения, такая единая система ПРО все же могла помочь бывшим противникам стать союзниками. Одно то, что американцы и русские одинаково оценивали грозящие миру опасности и признавали необходимость принятия совместных мер по защите от возможных ракетных атак из арабского мира, осветило контуры оборонных альянсов в завтрашнем миропорядке. Особенно важным для США являлось то, что Россия, поддержав идею создания системы ПРО, в конфликте с Ираном твердо заняла позицию Запада.
На саммите НАТО в Лиссабоне было достигнуто принципиальное согласие о сотрудничестве в создании системы противоракетной обороны. Но, как известно, дьявол — в мелочах. Внезапно между партнерами, только что пожавшими друг другу руки, снова возникло традиционное недоверие. Каждая из сторон настаивала на том, чтобы самостоятельно контролировать собственную территорию и отражать ракетные удары в своем воздушном пространстве. В частности, Москва отклоняла вариант, связанный с перехватом силами НАТО вражеских ракет над российской территорией, но при этом была готова к уничтожению вражеских летательных аппаратов, запущенных по странам НАТО из какой-либо южной страны. НАТО же должна была обезвреживать летящие в сторону России ракеты в своем воздушном пространстве. Больше всего Москве хотелось помешать возвращению к планам создания такой глобальной системы противоракетной обороны, которая служила бы исключительно стратегическим целям США. Кремль разработал идею зональной ПРО, в которой США могли бы принять участие только на равных с европейскими странами НАТО и Россией условиях. Одним из элементов коллективной обороны должен был также стать центральный командный пункт. В таком случае Россия была готова взять на себя! роль защитницы Европы.
Однако у России было подозрение, что Запад, как и во время миротворческой операции в Косово, стремился к её вовлечению в этот процесс, чтобы нейтрализовать российский потенциал. В действительности, Запад сомневался в технологической способности российской стороны в деле разработки современных систем ПРО. Система ПРО А-135, служившая в советскую эру защитным кольцом вокруг Москвы, точно так же устарела, как и предложенные Путиным в качестве компонента совместной программы ПРО радиолокационные станции в Азербайджане. Потом началась война в Ливии, в которой НАТО вновь продемонстрировала свой полный контроль над воздушным пространством. Россия, которая во время кризиса оставалась всего лишь сторонним наблюдателем, сообщила, что готова выделить из государственного бюджета 30 миллиардов долларов для производства современных систем ПРО. Москва заявила, что будет и дальше увеличивать свой военный бюджет, который в размере 50 миллиардов долларов и так уже составлял 3 % ВВП.
Российское руководство не испытывало опасений, что, как в случае с Милошевичем и Каддафи, тоже может стать целью штрафных санкций НАТО за возможные нарушения прав человека. Эксперт по вопросам безопасности Алексей Арбатов, считающийся либералом, резюмировал страхи России так: после войны в Ливии каждый арабский диктатор будет стремиться к овладению ядерным оружием, чтобы защитить себя от штрафных санкций Запада.
Северный Кавказ — горнолыжный рай или Халифат?
Террор
Российский президент Медведев готовится к поездке в Давос. В его планы входит агитация участников мирового экономического саммита за инвестиции в Россию. Он понимает, насколько сложна эта задача. Никогда еще иностранные предприниматели так громко не жаловались на коррупцию, как сейчас. Раньше, собираясь в Россию, многие боялись, в первую очередь, терроризма. Он стал для иностранных гостей страны постоянным нежеланным спутником. Медведев хотел успокоить деловой мир. Жестокий захват заложников в московском театре «Норд-Ост» в 2002-м и в Бесланской школе в 2004 году стали кульминацией исламского террора. После этого органам безопасности, по всей видимости, удалось ограничить радиус действия террористов территорией восточного Северного Кавказа. Российские спецподразделения прочесывали леса и долины Северного Кавказа в поисках остатков армии сопротивления и беглых террористических банд.
Посредством целенаправленного уничтожения полевых командиров Россия, кажется, постепенно взяла под свой контроль террористическую угрозу. До поры до времени теракты обходили Москву стороной. Но тут произошел кровопролитный теракт, осуществленный двумя «черными вдовами-шахидками» в московском метро в 2010 году. Москва снова отправила свои спецподразделения на Северный Кавказ, ужесточила меры безопасности во всех общественных местах столицы и постоянно сообщала об уничтожении других террористических группировок, действующих в северокавказском подполье.
Заправленный самолет президента РФ уже стоял на взлетной полосе, готовый к отлёту в Цюрих, как вдруг пришло сообщение о новом теракте в аэропорту Домодедово. Террорист-смертник из Ингушетии унес вместе с собой жизни нескольких десятков ни в чем не повинных людей, среди которых было много иностранцев, находившихся в этот трагический час в зале ожидания. Жизни лишился также один из работников «Дойче банка».
Нет, Москва ещё далеко не покончила с терроризмом. Но как с ним справиться? Запад понимал: насильственный способ наведения порядка на Северном Кавказе, практикуемый Россией, породил ответное насилие. Другие наблюдатели ссылались на тот факт, что Северный Кавказ относится к беднейшим регионам страны. Нигде нет таких социальных проблем, столь высокого уровня безработицы, как в северокавказских республиках. Именно поэтому легкой добычей для вербовщиков-террористов является безработная молодежь. Некоторые западные политики критиковали нехватку диалога между российскими властями и исламом. Вместо того, чтобы подавлять меньшинства, правительство должно открыть перед исламским народом взрывоопасного региона конкретные перспективы на будущее в составе российского государства и российского общества. Другим объектом критики была коррупция, сильнее свирепствующая на Северном Кавказе, чем в других частях России. Значительная часть денег, инвестируемых Москвой в экономическое возрождение Северного Кавказа, моментально исчезала в мутных каналах местной бюрократии. Население полностью утратило доверие к местным властям, а семена подстрекательской деятельности действующих в подполье исламистов падали на благодатную почву. Российские политики стали тихо говорить от том, что Россия не в состоянии принести мир на Северный Кавказ, Москва должна расстаться с регионом, пока не поздно.
Как могло произойти, что этот регион, живописная красота природы которого воспевалась в литературе прошлых столетий, погряз в болоте коррупции, нищеты, терроризма, насилия и религиозного фанатизма? Вернемся на 20 лет назад. Советский Союз состоял из 15 союзных республик. Разумеется, ни одна из них не была независимой, каждая получила немного культурной автономии, и все они централизованно управлялись из Москвы. Самая крупная из советских республик, Российская Федерация, объединяла в себе 89 субъектов. К этим субъектам также относились 7 северокавказских автономных республик. Когда в 1991 году Советский Союз распался, все 15 советских республик сразу же провозгласили свою независимость. Автономным республикам в этом было отказано из тех соображений, что упорядоченный развал СССР мог превратиться в хаос, угрожающий беспорядками, как на гражданской войне, и неконтролируемым ядерным оружием. Международное сообщество со своей стороны тоже сразу признало бывшие советские республики в качестве субъектов международного права, потребовав при этом от мечтающих о суверенности автономных республик обязательную интеграцию в новые государственные образования.