Куда приводят мечты
Шрифт:
И тут я возьми… Нет! Прошу прощения за нетерпение. В-о-з-л-и-к-о-в-а-л. Почему? Потому что, несмотря на замедленное соображение, пришел к одному выводу. Я никак не мог быть тем человеком в кровати. Он был в больничной пижаме, перебинтованный, с подведенными трубками. А я одет, без бинтов и могу перемещаться. Ничего общего.
Ко мне приближался мужчина в уличной одежде. Я ожидал, что он пройдет мимо меня. Вместо этого он, к моему изумлению, останавливая меня, положил руку мне на плечо. Я чувствовал каждый его палец, надавливающий на кожу.
— Ты
— Случилось?
— Да. — Он кивнул. — Ты умер.
Я с отвращением посмотрел на него.
— Это абсурд, — сказал я.
— Это правда.
— Если бы я умер, то не мог бы размышлять, — заявил я. — И не мог бы с вами разговаривать.
— Тут все по-другому, — настаивал он.
— Умер тот пациент в палате, а не я, — возразил я. — Я сейчас под наркозом, и меня оперируют. В сущности, я сплю. — Я был доволен своими умозаключениями.
— Нет, Крис, — сказал он.
У меня мороз пошел по коже. Откуда он знает мое имя? Я стал пристально в него всматриваться. Я что, его знаю? И поэтому он появился в моем сне?
Нет, вовсе нет. Я испытывал к нему неприязнь. Во всяком случае, я подумал (несмотря на досаду, эта мысль вызвала у меня улыбку), что это мой и только мой сон, и появившийся человек не имеет к нему никакого отношения.
— Идите и разыщите свой сон, — сказал я, испытывая удовлетворение от своей остроумной реплики.
— Если не веришь мне, Крис, — сказал он мне, — посмотри в комнате ожидания. Там твоя жена и дети. Им еще не сообщили, что ты умер.
— Постойте минутку, постойте. — Я стал тыкать в него пальцем. — Это вы сказали, чтобы я не противился, не так ли?
Он хотел было ответить, но я был так разъярен, что не дал ему говорить.
— Я устал от вас и от этого дурацкого места, — сказал я. — Я иду домой.
В тот же миг что-то сорвало меня с места. Ощущение было такое, словно мое тело заключили в металлический кожух и его притянул к себе находящийся на удалении магнит. Я пронесся по воздуху так быстро, что не успел ничего увидеть и услышать.
Все кончилось так же неожиданно, как началось. Я стоял в тумане, осматриваясь по сторонам, но нигде ничего не видя. В конце концов я решил, что надо что-то делать, и пошел, медленно перемещаясь во мгле. Там и сям, казалось, мелькали силуэты людей. Правда, когда я пытался их рассмотреть, они расплывались. Я едва не окликнул одного из них, но потом передумал. Хозяином этого сна был я. Нельзя позволить ему меня одолеть.
Я попытался отвлечься, представив себе, что я опять в Лондоне. Помнишь, как я туда ездил в 1957-м, чтобы написать сценарий? Стоял ноябрь, и я не единожды попадал в туманы вроде этого — настоящий «гороховый суп». Правда, этот туман был даже гуще. Мне казалось, я нахожусь под водой, ощущая повсюду сырость.
Наконец я разглядел сквозь туман наш дом. Эта картина успокоила меня по двум причинам. Во-первых, сам его вид. Во-вторых, то, что я добрался туда так быстро. Такое могло случиться только во сне.
На меня неожиданно
Тогда я вспомнил, как, сидя недавно на больничной койке, я рассмеялся при мысли о том, что все это сон. Это и был именно сон. Точка.
И вот я без всякого перемещения оказался в прихожей нашей квартиры. «Сон», — подумал я и с удовлетворением кивнул. Я оглянулся вокруг; перед глазами по-прежнему все расплывалось. «Подожди, — размышлял я. — Тебе удалось ослабить боль, почему бы не исправить зрение?»
Но ничего не произошло. Все, что было дальше десяти футов, скрывалось за какой-то пеленой.
Я повернулся на клацающий звук когтей по кухонному полу. В прихожую вбежала Джинджер; ты ведь помнишь, это наша немецкая овчарка. Увидев меня, она принялась скакать от радости. Я назвал собаку по имени, радуясь, что вижу ее. Наклонившись, я стал гладить ее по голове и увидел, что моя рука глубоко уходит в ее череп. С визгом отскочив, она в ужасе помчалась прочь, с плотно прижатыми к голове ушами и стоящей дыбом шерстью, а по дороге сильно ударилась о дверной косяк.
— Джинджер, — позвал я, отгоняя от себя страх. — Иди сюда.
Ну почему она так глупо себя ведет? Я пошел за ней и увидел, что она, обезумев, скользит по кухонному полу, пытаясь убежать.
— Джинджер! — закричал я.
Я готов был на нее разозлиться, но она была так напугана, что я не смог. Она пробежала через гостиную и нырнула под щиток собачьей дверцы.
Я хотел пойти за ней, но потом передумал. Нельзя было позволить ввести себя в заблуждение этому сну, каким бы безумным он ни казался. Я повернулся и позвал Энн.
Никто не ответил на мой зов. Осмотрев кухню, я увидел, что включена кофеварка — горели две красные лампочки. Стеклянный кофейник на подложке был почти пуст. Я выдавил из себя улыбку. «Как всегда», — подумал я. Через несколько мгновений дом про… п-р-о-п-и-т-а-е-т-с-я вонью жженого кофе. Я в рассеянности потянулся, чтобы выдернуть вилку. Моя рука прошла через провод, и я весь сжался, но потом заставил себя улыбнуться. «Во сне всегда все делаешь не так», — напомнил я себе.
Я стал обследовать дом. Наша спальня и ванная. Комнаты Йена и Мэри, их общая ванная комната. Комната Ричарда. Я не обращал внимания на туман перед глазами. Я решил, что это не важно.
Что я был не в состоянии проигнорировать, так это возрастающую вялость. Сон это был или нет, но мое тело казалось мне оцепеневшим. Я вернулся в нашу спальню и сел на свою сторону кровати. Мне стало немного не по себе, потому что кровать подо мной не продавилась — а матрац был водяным. «Брось, — сказал я себе, — сон есть сон. Они безумны, вот и все».