Куда Уехал Цирк. Дорога-2

Лоза Елена

– А можно его у вас купить?
– несмело спросила Ю.

– Дык я бы с радостью!
– фермер хмыкнул.
– Вижу, вы с собаками хороши, но мамка его ить старая ужо. Не знаю, будет у ней еще чего в следущем годе. Вот решил себе кобелька оставить, а остальные-то уже разошлись. Потому так свою дурищу и ругал! Ох ты ж, кака зверюга!
– мужик вытаращился на Невса, который решил встать и потянуться, демонстрируя себя во всей красе.
– Вам с такой и пес не надобен!

– Мря-я-я!
– одобрительно взмуркнула зверюга и одним махом взлетела на крышу фургона, оттуда наблюдая за гостем.

– Ну, ить чиста тигра,- качал головой фермер, прижимая к груди щенка. – А, поди ж, малого пожалел...

Марья таки устроила

распродажу кружев. Как точно выразился Изя, не столько желая сделать гешефт, сколько расчесывая кое-кому нервы. Вот чего Марья не ожидала, так это утомительности самого процесса. Некоторых покупательниц ей очень хотелось послать на прогулку по окрестным рощам. А одну так и по более интимному маршруту. Поэтому после вечернего представления, чувствовала себя как та канарейка из старинного анекдота, которую пьяный гость выжал в чай вместо лимона. И даже не заметила за ужином довольной физиономии Ника, чем это самое удовольствие изрядно подпортила. До своего фургона она добралась самостоятельно и уже приземлилась на край постели, когда Кианг тихо спросил:

– Марь, покажешь мне фотографию своей семьи?

– Нет, - она мотнула головой, посмотрела на огорченное лицо Кианга и добавила: - Ты считать умеешь...

– Да, умею, - теперь Кианг был полностью сбит с толку.

– И сразу начнешь считать, сколько мне лет...

– Не буду, - заверил ее мужчина.

– Будешь...
– женщина вяло махнула рукой, села на постели и потянулась к комоду, достала из ящика маленькую плоскую серебристую коробочку, положила ее на столешницу. Нажала на средину, и в воздухе развернулся большой прямоугольный объем. В глубине которого среди сада стоял странных очертаний дом, похожий на перевернутый цветок лотоса. Марья мазнула пальцем по крышке, и на объемном снимке оказалась группа людей.

– Дедушка с бабушкой, папа и мама, - женщина ткнула пальцем в две пары.
– Это вот мой старший брат и его семья, а это я и все мои. Доча с семьей и сын со своими.

Кианг открыл рот пытаясь задать вопрос, но Марья прижала палец к его губам и улеглась. Она заснула, едва коснувшись подушки, а Кианг смотрел на снимок. Где бабушка с дедушкой, а где папа с мамой, он понял не сразу. Потому что мужчины, казалось, были одного возраста, как и их жены. Присмотревшись, заметил, Марья с братом сильно похожи вот на этого мужчину, значит это отец. На семью брата он взглянул мельком, а вот ее семью рассматривал внимательно. Дочь и сына, которые смуглостью кожи, темными волосами и глазами, абсолютно не были похожи на мать. Ее уже взрослых внуков и девчонку лет пяти, в желтом платьице, у нее на руках. Еще одна внучка или правнучка?! Кианг взглянул на мирно спящую, молодую женщину и пробормотал сам себе:

– Лучше бы я считать не умел...

Он осторожно провел по крышке коробочки пальцем, как это делала Марья, и картинка послушно сменилась. Теперь он видел тот же дом, похожий на цветок, с надутыми ветром белыми занавесями в открытых то ли дверях, то ли окнах. Ведь не бывает таких окон до пола… Большую поляну перед ним, густо заросшую короткой кудрявой травой, на которой Марья играла с большим рыже-белым псом. Тот, кто снимал, видимо, окликнул женщину, и она обернулась, вся еще в игре и движении. Летели волосы и легкая туника, летело все сильное тело, искрились смехом глаза и улыбка. Хотя Марья легко смеялась, но такой откровенно беззаботной Кианг ее еще никогда не видел. Мужчина вернул назад семейный портрет и вновь всмотрелся в лица. Дети…Смуглокожие, кареглазые и поразительно красивые. Сын явно военный, эта черная одежда не может быть ничем иным кроме формы. Да и выправка видна сразу. Дочь… Если бы он Кианг встретил такую девушку на улице, то не поверил бы своим глазам. Таких не бывает! Не на этой земле и не в этой жизни. Хотя муж дочери тоже красив, а уж их дети все в маму.

Отец и дед, а кажется – почти ровесники... Неужели они

научились обманывать время и до конца жизни не стареть? Но как это возможно? Он еще раз покосился на спящую подругу. А понимают ли пришельцы из другого мира, какой ценностью обладают? Как много могут заплатить люди, чтобы сохранять молодость на долгие годы. И как это опасно для самих пришельцев…Нужно поговорить с Ло. Завтра же. Кианг задумчиво смотрел на коробочку, ему очень хотелось посмотреть все изображения, которые в ней есть, увидеть кусочек чужой далекой жизни. Но он сдержался, потом посмотрит вместе с Марьей. Он постучал по лампе, выключая 'светляк', и аккуратно лег на кровать. Однако Марья тут же завозилась, подкатилась ближе и уткнулась в его плечо. Кианг поцеловал белую макушку, женщина вздохнула, и ее тело расслабилось окончательно, привалившись теплой тяжестью к его боку. Сердце Кианга защемило от нежности. Днем можно притвориться любящей и нежной, можно изобразить страсть, особенно, если ты хорошая актриса. Но сейчас разум спал, а язык тела сказал, что эта странная и такая необычная женщина доверяет ему полностью. Не опасаясь ничего в этом мире, и улыбка сама по себе заползла на губы мужчины.

***

В небольшой лощине горел крохотный костерок. Его света хватало лишь на то, чтобы подсветить укутанную в одеяло фигуру. И хотя длинные волосы сидящего были заплетены в косы, вряд ли кто-то мог принять его за женщину. В висящем над костром котелке уже закипала вода, когда из темноты появился еще один индеец. Он молча кивнул сидящему и стал без спешки устраиваться. Развернул одеяло, завернулся в него и, усевшись, развязал сумку. Достал полотняный сверток, из него промасленный бумажный пакет, а оттуда жареную и уже разрезанную пополам курицу. Индейцы ели молча, ибо негоже болтать с полными ртами. И только обхватив ладонями кружку с горячим чаем, старший поинтересовался.

– Ты нашел следы?

– Да, отец, - молодой индеец кивнул.
– Сначала я нашел место, где они делали плот из сухих деревьев. Туда они тоже приплыли, хотя я не знаю на чем, - его собеседник, а им был Токэй Ито, молча слушал сына, не перебивая того вопросами.
– Сначала я искал следы на тропе, но понял, что они по ней не шли, и осмотрел берег. В воде утоплены очень большие корзины, топили их глубоко, но вода уже немного спала и стала прозрачней... Корзины кривые и видно, что их плели не наши женщины, - парень хмыкнул, выражая свое отношение к «умельцам». – Хотя, если их обтянуть шкурами, то даже на таких можно было бы плыть. Но у них не могло быть шкур!

– Значит, было что-то, что заменило шкуры, - сделал вполне логичный вывод старший индеец.
– Остальные стоянки?

– Отец, я нашел, где они резали лозу для корзин, так они за ней ныряли! На ночь они нашли поляну совершенно не заметную ни с реки, ни с тропы. Но своих следов от реки, они не прятали. И у них была палатка, потому что в лагере нет веток, срубленных для постели. Костер они развели на песке, потом угли глубоко закопали, а песок разровняли. Это очень странные белые люди.

– Поэтому я остался рядом с ними, - индеец смотрел в костер.
– Когда их девушка упала в воду, они просто стояли у перил, насмехаясь над ее дядюшкой. Вот он себя вел себя как настоящий белый.

– Эта белая Эни отлично плавает, и бегает как настоящий воин, -ободрительно кивнул парень. – И совсем не испугалась.

– Скво по имени Марья знает меня, а я никогда ее не видел. После того, как я назвал свое имя, она стала обращаться ко мне как к давно знакомому и очень уважаемому человеку... Как если бы это была Кэтрин.

– Отец, но миссис Кэтрин знает тебя очень много зим!
– молодой индеец уставился на отца.

– Когда я спросил: откуда у них спелые вишни, - продолжил Токэй Ито, - она посмотрела на меня и сказала, что слишком меня уважает, чтобы врать, а сказать правду она не может... Но мы назвали свои имена всего полдня назад