Куда Уехал Цирк. Дорога-3
Шрифт:
– Да, уж! Пейзане в вышиванках имеют очень хороший вкус...
– Точно, губа у них не дура!
– И глаз алмаз!
Коровники, а больше ничем эти два приземистых длинных строения быть не могли, были чисто побелены и огорожены изгородями из жердей. Между ними и хозяйским домом с пристройками расположилась густая рощица. Дом большой, такой же добротный, с верандой, образованной широким свесом крыши, с окнами мансарды, красовавшимися белыми
– Ух ты! Почти что шайр!
– восторженно просветил всех желающих Сонк.
– И вроде вовсе не мерин, как наши коняшки, - добавил Гари, еще один заядлый лошадник.– Смотрите, как щерится, когда второй конь пытается с ним поравняться!
– Его всадник щерится не меньше!
– Под таким шкафом только тяжеловоз и выдержит!
– хихикнула Эни.
– Сама ты - тяжеловоз!
– оскорбился Сонк.
– Шайры потомки рыцарских коней!
– А почему ты сказал почти шайр?
– Все же полегче шайра будет, и фризы на ногах совсем небольшие… Скорей метис.
– От фермы еще кто-то на двух колесах едет!
– доложился Дени с крыши.
– На велосипеде?
– Да-ую спра-увку, - наконец смог влезть Невс.
– Двуко-улка, запря-ужена лошадью. Едет дама. Че-урная.
Тем временем всадники поравнялись с первым фургоном и осадили коней. Громила окинул появившегося в дверях своего фургона Федора Артемьевича таким взглядом, как будто рассматривал того через оптический прицел. Верзила, одетый добротно и с претензией, с тяжелыми, будто рублеными чертами лица, был бы весьма хорош, той мужской красотой, что так привлекает женщин. Но «воняло» от его мыслей так, что ходокам пришлось прикрываться.
– Кто такие, - процедил он сквозь зубы, не удосужившись даже поздороваться.
Конечно, увидеть написанное на борту грузового фургона, метровыми буквами, название цирка было проблематично. Особенно с того места, где остановилась верховая парочка, но разрисованные,
– А ты кто таков, чтобы спрашивать?
– Я тут хозяин!
– рука верзилы легла на кобуру, и он приказал: - Развернулись и свалили, чтобы вони вашей тут не было!
Второй всадник, молодой паренек, типичный ковбой, слегка подал коня назад, он был явно смущен как поведением, так и словами спутника.
– Хозяин?
– Федор смерил мужчину взглядом, тот явно специально не спешился, чтобы смотреть свысока. Но высокий старик, оставшись стоять на пороге фургона, смотрел ему прямо в глаза, что весьма злило всадника.
– А мы знаем, что здесь заправляет хозяйка, - это слово Федор выделил особо.
– Миссис Флора Прайс, и разговаривать будем только с ней.
Громила попытался выхватить пистолет, но его остановил нарастающий топот копыт. Он обернулся, и его лицо мгновенно стало слащаво-добродушным, а вот эмоции полыхнули нешуточной ненавистью. Лошадь остановили умелой рукой. Из средства передвижения легко выпрыгнула, практически не коснувшись ступеней, молодая женщина. Если бы ходоки встретили ее в родном мире, то приняли бы девушку за спорсменку. Высокая крепко сбитая, без излишних форм, но все при ней. По прямой осанке, уверенным движениям было понятно, что она тут хозяйка. Назвать ее чернокожей, было бы большим преувеличением. В довольно тонких чертах лица и коже цвета молочного шоколада явно просматривалась очень приличная примесь белой крови.
Одета женщина в темно-синюю юбку-брюки, длинную легкую куртку того же цвета, практически мужского кроя, из-под которой виднелась светлая блузка с высоким воротом. Голова повязана пестрым подобием чалмы, которая полностью скрывала волосы
– О, еще одна из породы отрывательниц хоботов!
– съязвил Ник.
Верзила, поспешно спрыгнувший с коня, потянулся приобнять прибывшую за плечи. Но она лишь холодно мазнула по нему взглядом, пройдя мимо, и поинтересовалась, почему-то у Федора:
– Что здесь происходит?
Федор Артемьевич уже успел, откинув ступени, спуститься на землю и галантно поклонился, приподняв котелок.
– Миссис Прайс, разрешите выразить наше восхищение, - женщина напряглась, мужик набычился.
– Несравненный вкус выделываемых вами сыров поразил нас в самое сердце!
– А я всегда думал, что это радость для желудка...
– поделился своим мироощущением Оле.
– У Федора, однако, оригинальное строение тела...
– Даю-успра-уку. Вкусовые реце-упторы находятся исключительно на яз-уыке. Желудок и сердце ими не распола-угают.
– Неучи!
– Настолько, что мы не поленились сделать крюк, - продолжал разливаться соловьем шталмейстер, - в надежде закупиться вашими сырами в дорогу!
– Ну, оно, канешно, бешеной собаке тридцать миль и не крюк...
– Какие мелочи!