Куда Уехал Цирк. Дорога1

Лоза Елена

– Дени так сегодня и сделал, - напомнила Марья, и тут же поинтересовалась.
– Почему?

– А чтобы и Джоди от меня не шарахался....

Утро... Конечно же, утро началось с остервенелого собачьего лая. Оставшийся при цирке пес Булька, французский бульдог, был исключительно воспитанной собакой. А посему лай такого тембра и интенсивности требовал немедленного внимания и выяснения причин. Причина выглядела зелено, пушисто, и располагалась на месте вчерашней столь своевременно подвернувшейся лужи.

Булька буквально искрящийся вычищенной шкурой, стоял посредине и подпрыгивал, поворачиваясь то в одну, то в другую сторону. Лаял и клацал зубами на двух серых оболтусов,

делающих вид, что хотят отобрать у пса зеленый коврик. За всем этим безобразием, с явным, можно сказать исследовательским интересом на морде, наблюдал Невс

– Ооочень весело, - душераздирающе зевая, высказал общее мнение Оле.

– А кто-то у нас Марьяша растеряша?
– Ник сочился иронией.
– Кто у нас дохлые коврики по высокопитательным лужам раскидывает?

– Где ты видишь дохлый коврик?
– Марья потерла глаза, присела и строго сказала собаке.
– А вы молодой человек уже вычистились, и вон отсюда!

Булька, скребанул лапами по зеленому покрытию, выражая свое возмущение, и зарычал. При виде такого вредительства завхоз охнула, и уперла руки в бока.

– Ах, ты еще и рычать будешь?!

– Буль, ко мне!
– строго приказал Бигль, успевший подойти к месту конфликта.
– Плохой мальчик!

Пес, обиженно фыркнул, крутанулся на месте, раскорячился и... навалил кучу.

– Фу-ууу, - дружно выдохнули все.

– Я сейчас уберу,- заторопился клоун.

– Не надо убирать!
– вклинился Шен.
– Она ссъест.

– Фуууу...

– Утилис-сирует, - поправился чешуйчатый.

Трава действительно зашевелилась, сомкнулась над собачим безобразием, и стала выше.

– Фс-с-се.

– «Фсе» говоришь?
– Ло присел и погладил коврик,- Очень интересное «фсе»...

– Еще какое, интересное, - Марья повернулась к фургону.
– Пойду, те сухие клаптики найду и в ведре замочу.

– Вот уже загребущая! Тебе мало того паруса?
– Ника просто перекосило.

– Ага, ты погоди немного, я тебе обязательно, вчерашнее сольное выступление припомню, - пообещала многозначительно завхоз.

ГЛАВА 10

Вчера на ферме, разглядывая предназначенные на рабочие штаны паруса, Марье приглянулся один не особо большой, то ли брамсель, то ли бом брамсель, она не особо прислушивалась к причитаниям дядюшки морского повара. Хозяева были не прочь уступить ей полотнище по сходной цене, но тут возник «мушшш». Он принялся шипеть не хуже кобры в брачный период, обзывал Марью крохоборкой и требовал прекратить позорить его перед людьми. Люди улыбаясь, старались делать вид, что ничего не слышат и не видят. В конце концов, Ника утащили, чуть ли не силой, а командир на привычный вопрос: «А зачем?!» получил столь же закономерный ответ: «А, шоб было!» Хотя Марья уже знала куда и зачем, но решила повредничать. Замачивая совсем засохшие «коврики» Марья прикидывала, куда нужны столь ценные покрытия в первую очередь. Кухня, без вопросов, два ноля тоже, и там и там кормежка травке обеспечена. В жилых фургонах тоже будет к месту. Но у мужиков, бедное произведение биоинженерии через неделю на грязные носки заработает аллергию. Зеленый коврик на кухонном полу, спокойно лежать не пожелал. Пошевелила краями и начал быстро расползаться в стороны, теряя высоту «травки» и превращаясь в сетку, сквозь которую светился пол. Не ожидавшая подобной подлости завхоз, быстренько упрыгала на лесенку снаружи фургона, продолжая оттуда наблюдать процесс.

«Травка», тем временем потихоньку заращивала прорехи, превращаясь по виду в ковролин.

– Ребята, - позвала завхоз осматриваясь. Любопытных вокруг было достаточно, в том числе и ехидно посмеивающихся.
–

А как ее остановить, что бы на стены не лезла?

– Пришшипнуть углы,- пояснила Фен.

– Вперед и с песнями, - указала Марья рукой на кухонные двери.

Ящерка скользнула вперед, что-то не громко, ритмично шипя и присвистывая.

– Это она что делает?
– не поняла завхоз.

– Поет, как я понимаю,- улыбнулся Ло.
– И знаешь хорошо, что в момент модернизации интерьера в кухне не было Тани.

– Фссе!
– доложила ящерка.
– Теперь не будет рас-сти никуда.

– Отлично! Можно запускать повариху.

Цирковой караван уже третьи сутки двигался к столице штата, которая находилась все еще в Айова-Сити. Дорога, к немалому удивлению, была достаточно хорошей. Отдохнувшие кобы бодро бежали рысью, возницы сменялись каждые два часа, а по обочинам неспешно проплывали дубовые рощи. Большие с широко раскинувшимися кронами деревья вызвали восторг, заросли колючих кустарников видимо были живыми изгородями. Хотя кое-где вдали были видны столбы с натянутой на них колючей проволокой и ветряные крылья водных насосов. От основной дороги убегали проселки, судя по почтовым ящикам, установленным на деревянных столбиках и названиям написанным на них, дороги вели к фермам. Названия ферм несколько озадачили, а потом стали веселить, в каждом, так или иначе, присутствовали розы. Встретились Белая, Красная и Желтая розы, Три розы, на вопрос, почему именно три, а не например пять, ответить было некому. Проплыла мимо Королевская роза, и Аллея роз, Альпийская роза и Немецкая роза, но первый приз за чувство юмора владельцев поделили Розовый столб и Розовый пудинг. Недоумение развеял Робин, пояснив, наконец, что дикая роза наравне с дубами символ штата Айова, по которому мы имеем счастье двигаться. И будь это в конце июня, все колючие кусты по дороге были бы усыпаны пурпурными цветами.

Когда Робин брал в руки вожжи фургона, где жили Марья и Эни, он никак не ожидал пережить потрясение, доведшее его чуть ли не до обморока. Сначала его попросили уступить место Дени, усадили за стол, напротив села Марья, а на угол стола впрыгнул Невс. Котяра уставился на полисмена, и поперек наглой рыжей морды было написано ехидное ожидание, даже кошачий рот изобразил кривую ухмылку. Робин насторожился.

– Прекрати!
– цыкнула Марья на кота и тот насмешливо фыркнув, отвернулся но лыбиться не перстал.
– Робин, мне командир поручил с тобой поговорить, насчет Неваськи, - кот тут же зашипел, вздыбив загривок, и женщина повернулась к шипуну.
– Будешь выпендриваться, получишь прямой и однозначный приказ изображать кота обыкновенного.

– Ээээ?!
– Робин с возрастающим недоумением смотрел то на женщину, то на кота, хотя, что-то он уже давненько сомневался кота ли. Зверюга демонстративно обернулась хвостом, задрала морду к потолку и застыла изваянием. Мужчину так и подмывало потыкать в него пальцем.
– Извини, я не понял...

– Зато он понял! Ой, это ты извини,- Марья нервно сплела пальцы.
– Понимаешь, теперь у тебя есть связь с нами, немного не такая как наша, но все же. Рано или поздно, ты таки услышишь, а если это произойдет в нештатной ситуации...

– Марья, ты не волнуйся, - Робин постарался говорить, как можно мягче.
– Просто скажи, что надо и все.

– Просто... Ну, может шоковая терапия...

– Я. Тебя. Не понимаю.

– Робин, ты знаешь, что мы из очень развитого технического мира.

– Знаю, хотя в описание того поезда «пули» поверить было очень трудно, а что такое автопилот под дорогой и вообще…

– Ну, так вот, у нас много такой техники, мелкой, - со стороны «сфинкса» опять послышалось змеиное шипение.
– Она нам во многом помогает, и с нами тут есть такая техника, - снова громкое шипение.
– Слышишь, ты бы заткнулся! Не техника он!