Куда уходит любовь
Шрифт:
Теперь мы были на трассе Портолла-хилл, поднимаясь кверху. Я оглянулся. «Ягуар» Норы держался за нами, а с левой стороны улицы по тротуарам, казалось, прогуливался весь город. Справа я увидел знакомые очертания конструкции. Мы проезжали мимо огромного объявления: «ЗАГЛЯНИТЕ В «ДАЙМОНД ХЕЙТС».
Здесь я покупал рождественскую елку, когда мы с Норой только что поженились. Я припомнил, что собирался достраивать это здание, которое должно было стать моим первым проектом, но так как оно стояло на краю холма, пришлось бы ставить подпорки, и
Я критически осмотрел строение. Хорошая работа.
– Что на самом деле заставило вас позвонить мне? – повернулся я к Гордону.
Он пожал плечами.
– Толком и сам не знаю. Думаю, что было какое-то подсознательное желание. Ощущение, что в этой ситуации вы будете самым подходящим человеком, с которым можно иметь дело.
– Вы так считаете и после того, что сказала Нора, когда мы в последний раз были в суде?
Он не сразу ответил. Оказавшись на вершине холма, мы резко развернулись вправо на Вудсайд-авеню. Справа тянулся ряд домов мрачной зеленой окраски. Повернув на подъездную дорожку, мы обогнули здание. Я заметил маленькую вывеску «Детский приемник».
Остановив машину и выключив двигатель, Гордон повернулся ко мне. Голос у него был ровным, и он смотрел мне прямо в глаза.
– Неважно, что я на самом деле думаю. Важно, что думаете вы. Ответственность лежит на вас. Или вы считаете себя ее отцом, или нет.
Открыв дверцу, он вышел. Я услышал, как сзади подъехала машина. Посмотрев в зеркало заднего вида, я увидел «ягуар» Норы. Я медленно нажал на ручку дверей.
8
Когда машина Норы остановилась, вокруг нее сразу же сгрудились репортеры и фотографы. Гордону пришлось растолкать их, чтобы пробиться к дверям, и он показал мне на двери у него за спиной.
– Тащите ее туда как можно скорее.
Кивнув, я протолкался к машине. Первой вышла Нора. Я протянул ей руку, чтоб помочь ей удержаться на ногах. Вокруг нас блистали вспышки фотографов. Вдвоем мы помогли Дани выбраться из машины. Руки ее были холодны как лед, и я чувствовал их дрожь.
– Не обращай на них внимания, малышка. Идем со мной.
Дани молча кивнула, и мы направились к дверям. Репортеры преградили нам дорогу, заставив остановиться.
– Всего один снимок, прошу вас, – обратился к нам один из них.
Я почувствовал, что Дани готова подчиниться этому настойчивому требованию, и продолжал подталкивать ее.
– Двигайся, моя дорогая.
Гордон успел присоединиться к нам и, прикрыв Дани, мы проложили путь к дверям.
– Осадите, ребята, – взмолился Гордон. – Дайте пройти ребенку!
– Это мы и хотим сделать, адвокат! – взревел из толпы хриплый голос. – Сделать снимок на первую полосу – защитник самой юной убийцы, что у него были!
Лицо Дани побелело, и колени у нее подогнулись. Одной рукой я подхватил ее за талию, а другой
– Оставьте ее в покое или я переломаю ваши паршивые шеи! Внезапно они стихли. Не знаю, что тому было причиной – то ли мой неподдельный гнев, то ли их смущение от глупого замечания, но стоявшие рядом отступили назад. Я почти волоком подтащил Дани к дверям, а Нора и Гордон последовали за нами. Повернувшись, Гордон закрыл двери.
Дани с полузакрытыми глазами почти висела на мне. Она так побледнела, что слабая помада выступила на лице ярким пятном. Я прижал ее голову к груди и обнял ее.
– Спокойнее, малышка.
Я чувствовал, как девочку бьет дрожь. Она попыталась заговорить, но не могла выдавить ни слова. Ее продолжало трясти.
– Вот скамейка, мистер Кэри, – подоспела служительница в белой униформе. Я и не заметил, как она оказалась рядом с нами.
Я подвел Дани к скамейке, и мы сели, она по-прежнему прятала лицо у меня на груди. Сестричка наклонилась к нам, держа флакон с нюхательной солью.
– Дайте ей подышать вот этим, мистер Кэри, – с сочувствием сказала она.
Взяв бутылочку, я сунул ее Дани под нос, почувствовав острый запах из горлышка. Дани вдохнула его и закашлялась.
Взяв обратно флакон, сестричка протянула мне стакан с водой. Я поднес его к губам Дани. Она медленно отпила несколько глотков.
Подняв голову, она посмотрела на меня. Краски медленно возвращались на ее лицо.
– Я сейчас… я сейчас приду в себя, папа, – хрипло шепнула она.
– Уверена?
Она кивнула. У нее были темно-фиолетовые, как у ее матери, глаза, только мягче и как-то добрее. Сейчас в них крылись усталость и боль, и я увидел, что она внезапно повзрослела.
– Я ко всему привыкну, папа. Дай мне только немножко времени.
– Ты не должна привикать ни к чему! – рассердился я. Она улыбнулась.
– Не волнуйся, папа. Сейчас со мной все будет в порядке.
Я перехватил взгляд Норы. Он был мне знаком. Так она всегда смотрела на Дани и на меня. Словно мы два человека с другой планеты. Вспышка старой неприязни перекосила ее лицо.
– Ты в состоянии зайти в кабинет, дитя мое? – спросила сестричка. Дани кивнула. Я держал ее за руку, когда она приподнималась. Она отвела мою руку, и я понял, что Дани заметила выражение лица своей матери.
– Я справлюсь, папа.
Я последовал за ней к маленькой стойке регистрации. На голой крашеной стене была надпись: «Прием девочек». Все слегка походило на обстановку дешевой гостиницы. Под этим объявлением было другое, поменьше:
«ДЕВУШКАМ НЕ РАЗРЕШАЕТСЯ УПОТРЕБЛЯТЬ КОСМЕТИКУ, КРОМЕ БЛЕДНОЙ ГУБНОЙ ПОМАДЫ. ВСЕ ОСТАЛЬНОЕ ДОЛЖНО БЫТЬ ПРЕДЪЯВЛЕНО У ЭТОЙ СТОЙКИ ПЕРЕД ОТПРАВКОЙ НА РАЗМЕЩЕНИЕ».
За стойкой сидела спокойная на вид седовласая женщина.
– Вашей дочери не нужно расписываться, мистер Кэри. Она уже сделала это прошлым вечером. Теперь ей надо лишь оставить тут все ценные вещи.