Куда уж хуже. Реквием заговорщикам
Шрифт:
– Аэродром глубоко?
– Не знаю.
– Стас любит овсянку?
– Любит, да Маша возит его каждое утро пить горячий шоколад, она сама рассказывала. Но мне кажется, что она ездит в Москву совсем не за этим.
– Она передает записки в чашках из-под шоколада?
– Наверное. Думаю, что да. Не знаю.
– Ты видела Рюрика?
– Видела. Он очень болел.
Вдруг Катя как-то вся дернулась. Взялась за голову, словно острая боль пронзила ее. И я поняла, что по-своему, по-дилетантски, мне все же удалось ее загипнотизировать. Оказывается, у меня немного
– Что с тобой? – спросила я как ни в чем не бывало, намыливая колено.
Катя поднялась и, озираясь по сторонам, недоуменно уставилась на меня.
– А что я здесь делала? Совсем с ума сошла. Неужели уснула?
– Да ты успокойся, просто устала за день… Что у нас сегодня на ужин?
– Рыба, – сказала она на выдохе. – Жареный свежий карп, лососина и картошка. Еще овощи и печенье с молоком. Если ваш друг захочет мяса, то есть ветчина и копченая говядина.
Катя ушла, опустив голову. Бедняжка, она не заслуживала такого обращения. Скорее всего она ничего особенного не знает. Ну, сказали ей, что она находится на территории военного объекта, так их сколько по всей стране… Закутавшись в махровый халат, я спустилась в столовую и села за накрытый стол. Павел в какой-то смешной зеленой пижаме (которую ему тоже, наверно, предложила сердобольная Катя) сидел перед тарелкой с дымящейся картошкой и терпеливо дожидался меня.
– Может, по сто граммов? – нерешительно предложил он.
– Не знаю… Давай пригласим Стаса, что ли… Все-таки находимся в его доме, целый день не виделись…
– Да, ты права. – Павел встал из-за стола и направился в спальню, где, по нашим предположениям, должен был находиться Стас.
Вернулся он оттуда какой-то странный. Сел за стол и сказал, что Стас отказался. Но когда Катя ушла на кухню за ветчиной, шепнул мне:
– В комнате никого нет.
– Нет так нет. Давай выпьем вдвоем.
Когда пришла Катя, мы предложили и ей. Но она отказалась. Выглядела она не лучшим образом. Я сказала, что сама уберу со стола, и отправила ее спать.
– Но ведь Катя говорила, что он здесь. Может, вышел куда?
– Нет. Я бы услышал. У меня знаешь какой слух… Давай его поищем.
– Ну что ты, в самом деле, он наверняка зашел к Кате и лежит себе спокойненько в ее постели. Понимать надо.
Павел пожал плечами. Против такого аргумента и возразить-то нечего.
Но когда мы после ужина вышли в коридор, Павел предложил заглянуть в комнату Маши. Просто так, на всякий случай.
И заглянули.
…Стас лежал на полу в Машиной комнате лицом вниз. С ножом в спине. Под ним расплылась кровавая лужа. Он выглядел абсолютно так же, как Вик, которого я застала в такой же страшной позе год назад. Мы в молчании смотрели на распростертое перед нами тело и не знали, что и подумать.
– Если мы сейчас уедем – а это просто необходимо сделать, пока с нами не совершили того же, что с НИМ, – то пострадает Катя. А мне ее жаль. Давай уберем тело.
– Может, позвать милицию?
– Какую еще милицию?
– Позвонить по телефону в Москву и сообщить…
– Навряд ли приедут ТЕ люди, которые нам нужны. Здесь
– Но нас не выпустят. У меня пропуск только на четверых.
– Значит, надо убрать тело.
– А что, если позвать Машу?
– И ты сможешь ее сейчас найти?
– Но я не могу оставить дочь Крысолова на съедение этим монстрам? Надо же ее как-то приводить в чувство и объяснить, что происходит…
Но не успела я договорить, как послышался звук открываемого замка. Мы вышли в коридор и увидели приближающееся к нам привидение – Машу в просторном светлом балахоне. Увидев нас, стоящих почти в темноте, она совершенно не испугалась.
– А-а, пришли? И где это вы все гуляете? У вас все хорошо?
– Нормально. – И вдруг она тихонько хохотнула: – Я поняла. Вы осуждаете меня за то, что я бегаю иногда к Пашке? Ерунда. Это не заслуживает внимания. Просто он такой веселый…
Да она же пьяна! Этого еще не хватало! Представив себе, как она в таком веселом состоянии воспримет смерть Стаса, я испугалась шума и крика. Маша была существом непредсказуемым, а потому рисковать не следовало.
– Мы тут с Павлом хотели предложить тебе одну прогулку…
– Какую еще? – Она качнулась и чуть не упала, успев вовремя схватиться за косяк двери.
– Возьмем Катю, тебя – Стаса не возьмем, он спит как убитый, – мы вдвоем, итого – четверо, и прямо сейчас махнем в Москву. Скоро рассвет. Люблю быструю езду на пустынном шоссе… Ты как, не против?
– Ха!.. У вас ничего не выйдет.
– Это почему же?
– А потому, что вас, да и меня тоже, не выпустят отсюда. Я уже потратила все свои пропуска.
– А у меня есть.
– А ребят своих здоровых, как медведи, возьмете?
– Возьмем. Один из них будет за рулем.
– Так мы не на «мерсе» поедем?
– Да какая тебе разница?
– Никакой. Поехали. Я согласна.
– Только тогда вам с Катей придется залечь прямо на самое дно машины. Ты согласна?
– Конечно. Катя-а! – заорала Маша на весь дом. Мне пришлось зажать ей рот рукой.
Прибежала Катя. Ее в который уже раз подняли с постели.
– Покажи, где солярий, нам надо разбудить Сергея с Андреем… Мы уезжаем…
Глава одиннадцатая
Первые московские новости
У центральных ворот охранников, как ни странно, было столько, что хватило бы, чтобы охранять каждый коттедж в отдельности. Молодые парни в камуфляжной форме курили, шагая взад-вперед по ярко освещенной территории въезда, и, казалось, чего-то ждали. Подъехавшая машина, забитая людьми, то есть нами, оказалась для них объектом внимания номер один. Они окружили нас и стали светить фонариками прямо в лицо. Сергей сидел за рулем, Андрей – рядом. На заднем сиденье расположилась «влюбленная парочка» – мы с Павлом. В самом низу, на уровне наших коленей, прикрытые пледом, замерли и едва дышали Маша с Катей. Они так и не узнали о смерти Стаса. И вообще мало что понимали. Особенно Маша. Главное, чтобы алкоголь, не толкнул ее на всякие глупости. Она могла нам испортить все дело.