Куда выбрасывает беглянок, или Посторонись – барсуки летят!
Шрифт:
– Все твои почитатели – славные мужи, воины, стражи, среди них нет ни одной женщины! К чему тебе хуба (к слову, это раса крошечных существ, чем-то напоминающих сказочных фей, размером чуть больше яблочного зернышка)? Ее же пополам сломают! Первой же битвы не переживет! Тебе не жалко малышку?!! Постыдись, могучий! – донесся откуда-то сверху женский, старческий голос. Высоко, на исполинском древе, что распрокинул благодатную тень над собранием Богов, восседала птица. Напоминала она таежного филина с ликом прекрасной нимфы. Богиня мудрости пользовалась успехом среди смертных, её красота ослепляла, убеждая
Богиня мудрости – Мойра, а также, она – олицетворение Смерти, что уносит души в загробный мир. Не брезгует “человечинкой”, для данного мира в понятие входит любое живое, разумное и не очень, существо.
Опасные Боги обратили свой взор на Софи.
Невеселую обстановку разрядил задорный мальчишеский смех, Бог Нелепой Удачи Авагут пожаловал. Собрания уже девятый век проходили без его участия, а тут на те!
«Любопытно…» – отметила про себя Богиня Бали.
Спор набирал обороты, Боги так разгорячились, что совсем забыли о будущей подопечной. Хорошо, что Богиня Бали время от времени поглядывала на объект раздора и ход событий там, внизу.
В мгновение, когда девушка была на грани магического истощения, моля о силе для отмщения, Богиню перенесло в аудиторию. Табличка на сломанной двери гласила: СОВЕЩАТЕЛЬНАЯ.
Вспышка! Яркий свет и змеиное “шшш” эхом пронеслось по территории всей Академии. Разговоры стихли.
«Смертные», – ухмыльнулась Бали. В первую очередь она погрузила в глубокий сон девушку.
– Максюша, нет… – прошептала Софи и, свернувшись калачиком, уснула.
«Удивительное создание, умудрилась перенести меня, Богиню справедливости, и даже после божественного прикосновения не отпускает мысль о своем возлюбленном», – ошибочно подумала Богиня.
Обезопасив гостью их мира, она огляделась: к своей радости и удивлению Великая нага обнаружила здесь одну из своих потомков. Та не переставая молилась ей и благодарила за отмщение, наказание какого-то Мака и посланника-зверька по имени Максюша.
«Максюша?!»
Бали огляделась и зрачки ее резко удлинились! Она увидела маленькое существо, размером с её длань, оно лежало в луже крови, и жизни в нем не было. Но что более всего впечатлило Богиню, это расцветка Максюши. Она восприняла его гибель, как личную обиду, перевела взгляд на премерзко поскуливающего эльфа, сразу распознав в нем виновника трагедии.
Бали сделала усилие над собой, чтобы не прикончить дрянного представителя мужского пола и спросила загробным голосом, обращаясь как бы ко всем, но подразумевая ответ от Нааги:
– Что произошло с детенышем зверя?
* * *
Академия избавлялась от тягучей патоки сна до восхода солнца. Магистры и ректор пришли в себя довольно скоро. Профессора, лаборанты и студиозы же пересчитывали маленьких воображаемых змеенышей еще несколько часов.
Будучи уже в рабочем состоянии митр Альбохрейм, митра Наага и митр Титто провели срочное совещание. Из обрывков воспоминаний они заключили, что сон был наслан сильнейшим магом, а вероятнее всего кем-то из Богов, ведь очнулись не все. Профессор Мак так и оставался неподвижен:
Когда девушка открыла глаза, ее засыпали расспросами о событиях, произошедших на испытании. К слову, Софи обнаружилась в больничном крыле, в мягкой постели, когда остальные обитатели Академии просыпались в самых неожиданных местах: полы, могильники, стойла, туалеты, а одного счастливчика сон поймал на краю крыши одной из башен. Почему счастливчик? А как назвать индивидуума, который свалился с двадцатого этажа, а затем, зацепившись мантией за шпиль, мягко приземлился в травоядный малинник, когда в пятнадцати сантиметрах от него рос его собрат – самый, что ни на есть любитель плоти. Одним словом, где уснул – там и встал.
На все расспросы София молчала и пожимала плечами. Самое загадочное явление за последние триста пятьдесят пять лет с момента похищения Повелителя Циклопов.
Магический камень по легенде принадлежал древнему циклопу и служил тому единственным глазом. О нем мы еще вспомним, но чуть позже.
Митра Наага была уверена лишь в одном: она должна и хочет удочерить эту юную девочку. Пусть не нага по рождению, но с душой, сродни Храбрейшей из наг, Богине Бали. Все остальные мысли и заботы ушли на второй план.
Розовый гоблин, митр Титто Бравок, обзавелся несколькими проплешинами после данного ЧП. Причины были непонятны, но внешность профессора стала от этого еще более комичной.
А что Софи, где наши не пропадали? На данный момент она наслаждалась чаем с малиновым вареньем, с надеждой вспоминая свой сон, где большая версия женщины-змеи обещала вернуть ей Максика и наказать садиста-убийцу-подлюгу эльфа.
Проснулась наша героиня от уханья совы, полная сил и готовая покорять горы, расправляться с врагами, занять первое место на состязании воинов. Столько появилось целей, многие приоритеты поменяли свои места, внутренний стержень был, но сейчас на его месте возвышалась бетонная колонна!
«Покажем им кузькину мать!»
Отхлебнула чай и прикрыла глаза, планируя свою триумфальную победу на Арене.
«Аа? Какая такая Арена??! Ай, потом! Все потом!»
Деда Альбохрейма было жалко, бедный ректор! Сначала массовый сон, затем беспорядки, паника и так далее, и тому подобное. Такого рода переживания его сердце выдержало с трудом, несмотря на довольно юный возраст для магов из расы звиров.
Звиры-маги жили тысячелетиями, обладали некоторыми частями тела, полностью напоминающими звериные. Сильнейшие из звиров могли принимать свой истинный облик.
Митр не любил позиционировать себя, как звир: обладать маленьким, куцым хвостиком – увы, не показатель силы. А звиры ценили лишь силу, проводя раз в два года бои между могучими на Арене. Победитель имел право просить Императора звиров о любом подарке, кроме убийства своего врага. Считалось, что, если имеешь врага, сразиться с ним в бою – честь. Нанимать убийцу – низко, и, если об этаком поступке становилось известно обществу – нанимателю ставили позорное клеймо и изгоняли за пределы государства.