Кудесник

Оуэн Рут

— Если вы полагаете, что я действую из жалости, должно быть, я разучился…

Речь Синклера была прервана резким, настойчивым звуком бипера.

— Господи, только этого не хватало!

— А вы обязаны отвечать?

— К сожалению, да, — пояснил он, когда на пейджере проступил номер. — Это поставщик штучных изделий из Германии. Ему требуются кое-какие размеры… Джилл, мне придется подняться наверх. Разговор не будет долгим — не должен быть долгим. Нам надо поговорить…

— Знаю, — тихо произнесла она. — Когда вы вернетесь, я буду здесь. Обещаю.

После

ухода Иэна она вернулась в гостиную и лениво развалилась на диване в ожидании хозяина. Но через миг она вскочила. После того, что случилось, после того, как в ней взыграли все краски мира, она не могла усидеть спокойно. Она прижала пальцы к губам, все еще воспаленным от страстных поцелуев. Она чувствовала себя, как на крыльях. “О’кей, да, мы разные. Он — паршивый богач, а я девушка с фермы в Небраске. Но часто противоположности сходятся, и от этого отношения становятся только крепче. Нет ничего невозможного, если нас связывает любовь…”

— Мой мальчик совсем сошел от вас с ума.

Джилл подняла голову. В гостиную вошла Партридж и стала пристально разглядывать гостью. “Львица, защищающая львенка”, — подумала Джилл, и от того, с каким восторгом относилась к Иэну эта простая, добрая женщина, любовь ее стала еще крепче.

— Что ж, ко мне это тоже в какой-то степени относится… — призналась она.

Партридж удовлетворенно кивнула. Затем окинула комнату быстрым взглядом и сразу же заметила пустой стакан. Подойдя к бару, она ополоснула его с той самой тщательностью, которая отличает английских нянь, где бы они не находились.

— Это хорошо. Самое время для моего мальчика встречаться с какой-нибудь приятной, хорошо воспитанной девушкой, а не со всякими блестящими штучками наподобие той твари, на которой он женился.

“Хорошо воспитанной, — подумала Джилл с горькой усмешкой. — Партридж, если бы вы только знали…”

— Только не думайте, что я сплетничаю у нее за спиной, — продолжила она, прохаживаясь по комнате и на ходу взбивая подушечки и поправляя сбившиеся салфеточки. — То же самое я сто раз говорила и Саманте. Я сразу поняла, что она не годится моему мальчику, что ее интересуют только его деньги и титул.

— Титул? То есть, докторская степень?

— Да что вы, девочка, Господь с вами, вовсе нет! Наследственный титул. Баронский.

— Баронский? — тупо повторила Джилл. — Так, значит, Иэн — барон?

— Барон Карлайл, носитель одного из самых уважаемых фамильных титулов Великобритании. Он — восемьдесят девятый по счету наследник королевской короны, — добавила она с такой гордостью, точно хотела показать, насколько он выше всех восьмидесяти восьми. Она обернулась и указала на картину — литографию прошлого века в великолепной раме, вполне соответствующую пышному убранству комнаты в стиле Саманты. — Это его замок.

Джилл встала перед картиной с тем же чувством, с каким человек становится перед расстрельным взводом. Вглядываясь во внушительное сооружение, она старалась не выказать растущее в ней чувство отчаяния. “Мало того, что он богатый, так у него еще есть этот чертов замок…”

А Партридж

продолжала тараторить, весело рассказывая истории счастливого детства Иэна на баронских землях. Джилл вежливо кивала, но застывшая улыбка на устах не оживляла лица. Добрая, сердечная Партридж, без сомнения, полагала, что своим рассказом повышает шансы Иэна в глазах Джилл. Она и понятия не имела, что роет ему могилу.

Джилл понимала разницу между вымыслом и реальностью. Она знала, что за пределами книжных страниц и программ симулятора истинная любовь редко побуждает все. Имеющиеся у нее сведения о королевской фамилии сводились к прочитанному под броскими заголовками в газетенках, стоящих на стендах в супермаркете, но она была совершенно уверена в том, что богатый, титулованный дворянин вряд ли завяжет серьезные отношения с женщиной, которая первые десять лет жизни провела в бегах от кредиторов и разъяренных жен, объехав половину Штатов. С женщиной, чья непостоянная, ветреная мать могла бы составить список любовников, равный по толщине телефонной книге города Майами.

С женщиной, которой даже не известно имя отца.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

— И все же, мисс, я полагаю, что вы должны позволить Роджерсу отвезти вас домой, — заявила Партридж, глядя через окно на подъехавшее такси. — Или, по крайней мере, подождать, пока не спустится доктор.

— Я не могу ждать. Мне надо… работать, — ответила Джилл, внутренне содрогаясь по поводу вымышленного ею оправдания. Позвонить по телефону срочного вызова такси было проявлением трусости с ее стороны, но ей надо было убираться как можно скорее. Она помнила, что дала обещание Иэну, но это было до того…

— Прошу вас передать доктору мои извинения и поблагодарить его от моего имени за приглашение на обед. Это было весьма любезно с его стороны.

В озабоченном взгляде Партридж проскользнула веселая хитринка.

— Не думаю, что он это сделал из любезности.

Джилл отвернулась, будучи не в состоянии выдерживать проницательный взгляд Партридж. “Уж поверьте, если бы вы знали правду, то и близко не подпустили бы меня к “своему мальчику”!” В объятиях Иэна она почувствовала бы себя Золушкой на балу, но пора возвращаться к реальности. А когда она потупила взор, то обнаружила, что далеко не хрустальные башмачки ее все на месте. “Мечты, мечты! — подумала она, туго затягивая пояс дождевика. — Глупые, пустые мечты”. И направилась к выходу.

— Партридж, прошу вас, скажите доктору, что я… что я завтра днем увижусь с ним в симуляторе.

Она заторопилась к такси, так и не обернувшись, желая как можно скорее отъехать от дома Иэна… чтобы быть как можно дальше от самого Иэна. Ему будет больно от неожиданного ее бегства, но это пройдет. Она совсем не была уверена в себе. Ей надо было побыть наедине, подумать о будущем — практически возможном для нее будущем, где не было места суровым, добросердечным, неотразимо сексуальным ученым, завлекающим женщин и влюбляющим их в себя, забыв сообщить, что являются членами королевской фамилии инкогнито.