Кудеяр
Шрифт:
— Опалу на меня тогда государь и впрямь не наложил, да только несколько лет после того меня не пущали на береговую службу.
— И правильно делали: тихие у тебя успехи на ратном поприще. Потому как робок ты, не любишь опасности.
— Тише едешь, Ваня, дальше будешь.
— Во-во… А я так всё лезу на рожон, оттого одни шишки и имею. Ты не обижайся на мои речи. Тебе вон и в семейных делах везёт. Мы с Семёном до сих пор бездетные, а у тебя Ванька с Настькой растут.
— Ишь, чему позавидовал! Пошлёт Господь Бог и вам с Семёном наследников, я ведь постарше вас. А коли жёнка твоя к этому делу не способна — другую возьми, помоложе. Благо пример для подражания есть — мой тесть, старец Василий Васильевич Шуйский месяца три назад вон какую
— Жалко бабу свою, она и так давно в монастырь просится, а я не пущаю. Доволен ли ты невесткой-то?
Дмитрий Фёдорович не так давно оженил своего сына Ивана на дочери Василия Васильевича Шуйского.
— Сын доволен, это главное. Живут в любви да согласии.
— Хитёр ты, Дмитрий, вон как ловко детишек пристроил: через Ваньку с Шуйскими породнился, а Настьку отдал за сына Михаилы Юрьевича Захарьина [29] Ваську. Родственники хоть куда, наизнатнейшие!
29
Захарьин Михаил Юрьевич (149?—1538) — боярин с 1521 г., воевода.
— Честь по нашему роду, Бельским родниться с кем попало не след.
— Со всеми норовишь ты жить в дружбе, оттого и не ушибаешься, когда падаешь.
— На всё воля Божья, Ваня.
— Ты, Дмитрий, как родственник, часто беседуешь с тестем Василием Шуйским, потому, поди, ведаешь, что мыслит он о митрополите Данииле?
— Скажу откровенно, как на духу: не жалует Василий Васильевич Даниила, затаил на него обиду за то, что тот, сославшись на болесть, отказался самолично венчать его с юною невестою. Да и иных обид на митрополита у Шуйских накопилось немало.
Иван Фёдорович удовлетворённо кивнул головой: в той борьбе, которую он намеревался начать, митрополиту отводилась важная роль.
— Надеюсь, ты не забыл, Дмитрий, что род Бельских ведёт своё начало от доброго корня. Отец наш был женат на племяннице деда нынешнего государя Ивана Васильевича, княжне рязанской. Так Василий Шуйский решил потягаться с нами в родственных связях — женился на двоюродной сестре великого князя. Ныне власть Шуйских настолько велика, что, поди, перевелись на Москве люди, готовые идти им встречу?
Дмитрий Фёдорович кротко глянул на брата, пытаясь уловить, к чему этот вопрос.
«Властолюбив брат, оттого и шишек набил немало. Власть можно добывать по-разному-не только оружием, но и силой разума».
— Не все, Ваня, пляшут от радости, видя усиление Шуйских. Взять хоть боярина Тучкова, хитёр он, ой как хитёр! И хитростью своей противостоит Шуйским. Не больно-то жалует их и дьяк Фёдор Мишурин. Правда, прямо об этом он никогда не скажет — большого ума человек, но догадаться можно.
— Ну а о брате Семёне какие вести?
— Ещё летом писал я тебе в Коломну, что ногайский князь поймал его и просил у нашего государя большой выкуп за него. Бояре приговорили выкуп заплатить, да ничего из этого не вышло. Только что у меня был гонец из Крыма, привёзший грамоту от Сагиб-Гирея великому князю, так он поведал много любопытного. Оказалось, Ислам-Гирей схватил Семёна и намеревался было отправить его в Москву на суд великого князя, да ногайский князёк Багай- друг Сагибов нечаянно напал на Ислама, убил его, а брата нашего увёл к себе в Ногаи. Однако турецкий султан повелел Сагибу немедля выкупить Семёна у ногайского князя. Так что Семён ныне вновь в Крыму. И Сагиб, ставший наконец единовластным правителем, прислал великому князю грамоту. Вот она. В ней писано: «Если пришлёшь мне, что посылали вы всегда нам по обычаю, то хорошо, и мы по дружбе стоим; а не придут поминки к нам всю зиму, станешь волочить и откладывать до весны, то мы, надеясь на Бога, сами искать пойдём, и если найдём, то ты уж потом не гневайся. Не жди от нас посла, за этим дела не откладывай, а станешь медлить, то от нас добра не жди.
30
То есть турецкого султана.
— Ну и наглец этот Сагиб!
— С Исламом нам было, конечно, полегче.
— Что же ты, Дмитрий, намерен присоветовать великому князю, когда он вернётся с богомолья?
— Не послушать царя, послать свою рать на Казань, и царь пойдёт на наши украйны, то с двух сторон христианству будет дурно, от Крыма и от Казани. Надеюсь, Боярская дума согласится со мной.
Иван Фёдорович покачал головой, то ли одобряя, то ли возражая брату.
Митрополит встретил Ивана Бельского насторожённо, почти неприветливо.
— Святой отец, — обратился к нему боярин, — много неправды творится на нашей земле. По пути из Коломны в Москву часто приходилось мне выслушивать жалобы на своевольство бояр, на непочтение к законам, установленным покойным Василием Ивановичем.
Даниил тяжело вздохнул.
— На всё воля Божья. Государь мал и несмышлен, отсюда и все наши беды. Денно и нощно молю я Господа Бога в прощении наших прегрешений, чтобы послал он мир на землю Русскую.
Уклончивый ответ был не по душе Бельскому.
— Многие большие люди на Москве недовольны правлением Шуйских.
Митрополит вопросительно глянул на собеседника.
Тот говорил уверенно, в такт словам покачивал ногой, затянутой в сафьяновый сапог. Холёные пальцы, унизанные перстнями, спокойно лежали на подлокотниках кресла.
— Кто-многие?
— Окольничий Михаиле Тучков, князь Пётр Щенятев [31] , дьяк Фёдор Мишурин и другие.
«Что изменится оттого, что вместо Шуйских у власти будут Бельские? Боярская смута как была, так и останется, — уныло размышлял первосвятитель. — Чего хочет от меня воевода? Выступишь заодно с Бельскими против Шуйских, а ну как дело не сладится? Не миновать тогда беды. Шуйские и так на меня косо поглядывают».
31
Щенятев Пётр Михайлович (151?— 1568) — князь, боярин с 1549 г., наместник в Каргополе, участник войн с татарами и литовцами; замучен по приказу Грозного.
— Чего же ты хочешь, Иван Фёдорович?
— Хочу, чтобы за верную службу государем были пожалованы боярством князь [32] Юрий Михайлович Булгаков, а воевода Иван Иванович Хабаров — окольничеством.
«Князь хочет увеличить число своих людей в Боярской думе. Что ж, я противиться не стану. Может, тем самым мы хоть чуточку укротим Шуйских».
— Я не против, Иван Фёдорович, только вот жалует государь, а он ныне под влиянием Шуйских.
— Если мы с тобою, святой отец, сумеем убедить в том государя, то он может и не послушать советов Шуйских.
32
…пожалованы боярством… — Булгаков-Голицын Юрий Михайлович (149?—1561) — князь, рында в 1522 г., кравчий в 1525 г., в 1540 г, сделан боярином. Дипломат, посол при венгерском дворе. Участник штурма Казани, позже псковский наместник.