Кудеяров стан
Шрифт:
– По-моему, всё же нужно развязать, - не очень уверенно ответил Игорь.
– Да? А помнишь, ты сам про сюрпризы рассказывал? Как знать. Может быть, этот мешок должен взорваться именно при развязывании.
– Давай камнями в него покидаем?
– предложил Игорь.
Глеб согласился. Оба отошли шагов на тридцать и стали бросать в мешок кусками тяжелого черного фосфорита, каждый
Осмелев Игорь поднял большой мешок. В нём оказался ещё один маленький: «Боггородице Шурер 1,2». Мальчики недоумевали.
– Чертовщина какая-то, - прошептал Глеб.
– Верно, что «уродило у мужика из мешка три мешка».
– Он развязал первый мешок.
В мешке лежали черепки, кости, зубы каких-то животных, куски обожженной глины. И во втором и в третьем мешке оказалось то же самое.
Посоветовавшись, ребята решили закопать странный клад. Так и сделали. Глеб сбегал к реке, смотал удочку, взял рыбу, хлеб, картофель. Принес котелок с водой. Колено Игорю перевязали мокрой Глебовей майкой. Мальчику стало как будто легче.
Над огнем повесили котелок с водой. Глеб взялся чистить рыбу, Игорек - картофель и морковь. О недавней ссоре, конечно, и не вспоминали. Молчали оба - всё думали о загадочной находке. Игорь заговорил первый:
– А знаешь, это он жертву принес богородице. Он, видно, верующий… Только какой-то очень странной веры.
– М-м… - неопределенно протянул Глеб.
– Значит, и адрес написал и подписался, чтоб знала богородица, от кого ей кости пожалованы. А фамилия у него какая-то странная - Шурер.
Игорек ничего не ответил.
– И зачем ей кости?
– помолчав, спросил опять Глеб.
– Кому?
– Да богородице? И кости-то старые, где только он их набрал… такие, что ни поглодать, ни суп сварить. Разве что на суперфосфат? Так зачем он ей, богородице-то?
– Глеб говорил, улыбаясь себе под нос.
– Чертовщина какая-то!
– Шурер, - продолжал размышлять Игорек.
– Наверно, он не русский. И пишет по-русски неграмотно: богородицу через два «г» написал.
Сидели ребята, рассуждали, да так ни к чему и не пришли. Игорь нервничал.
– Слушай! А может быть, это он родных своих похоронил.
Глеб недоверчиво посмотрел на товарища:
– Это в мешочках-то?
– Ну что же? Знаешь… может, у него семью немцы побили во время войны. А он кости собрал и похоронил.
Глеб нахмурился соображая. Потом отрицательно покачал головой:
– Хороши похороны. Под номерами близких богородице передает. Как
– А может, временно, - не сдавался Игорь, хоть и понимал, что догадка его не выдерживает критики.
– Стой!
– новая мысль пришла на ум Игорю.
– Тут убийство, понимаешь? Это он убил кого-то и теперь концы в воду прячет.
– Кости-то старые, - усомнился Глеб.
– Ничего не значит. Может быть, он давно уже убил и закопал у себя… в погребе или под полом. А теперь решил - от греха подальше… Верно, всё-таки это его близкие… Он, очевидно, семью свою перерезал… жену, детей.
Глеб вдруг засмеялся.
– А помнишь, какие зубы в мешочках? Как у барана или теленка. Хороши близкие. За таких родственников и судить-то не станут. А потом… - заговорил снова Глеб, - яму он выкопал глубже полметра и широкую, а кость закопал у самой поверхности и в уголке. Не в костях тут дело. Искал он чего-то.
– Ну, а закапывал зачем?
– Кто его знает? Может быть, нарочно, чтобы запутать. А может, колдун твой Шурер. Бывают ещё такие в дальних деревнях. Скот лечат-калечат, людей дурят.
На первый взгляд эта новая мысль Глеба показалась Игорю заманчивой, но, вспомнив наружность своего зеленого незнакомца, он не смог с этой догадкой согласиться. Нет, не был похож на колдуна тот человек: часы, компас, рулетка, очки, велосипед. Не похоже!
Снова шум чьих-то шагов в кустах. Мальчики замолкли.
А на Тарелочку из зарослей вышел… колдун: старый-престарый, лет от роду, верно, девяносто, борода до пояса, голова, как колено, лысая. В лапоточках, в белой домашнего тканья длинной рубахе, с грубой палкой в руках. Только опоясан новеньким ремешком с никелированной пряжкой фабричной работы. А то и впрямь за выходца из древних веков можно было бы принять. Заговорил весело, приветливо ребятам улыбнулся. Мальчики встали.
– Бычка, внучики, не видали тут? Звезда на лбу белая, сам красный.
Бычок, тот самый, что напугал недавно Игоря, нашелся скоро: он мирно пощипывал траву за зелеными кустами. А дедушка не торопился уходить. Подошел к костру, сел, снял лапти - видно, старые ноги натомились. Ребята недовольны были приходом незваного гостя. Им о многом надо было поговорить наедине.
– Вы, внучики, не заночевать тут, у костра, хотите?
– моргая морщинистыми веками маленьких глаз, спросил дед.
– Не боитесь?
– А чего нам бояться, - буркнул Глеб, - не маленькие.
Старик беззвучно засмеялся.
– Да уж куда больше. Надо бы, да нельзя! Только, - он сделался серьезнее, - тут, бывало, и старые побаивались. Место такое. Конечно, молодежь теперь не та пошла, не верит.
– А чем это место особенное?
– прищурился Игорек. У него уже рождались сомнения, пока ещё неясные, неоформленные. Во всяком случае, подозрительно было то, что старик их пугает, словно отвадить отсюда хочет.