Кухарка тайного советника
Шрифт:
— Лирры Рудой, — невежливо перебила его я. — Софья больше не льера Лисовская.
— Ах да, — Ян сморщился, будто лимон отведал. — Благодаря показаниям… ммм… Софьи мы нашли человека, которого в Братстве Справедливости называют Офицером. Он там главный организатор.
— Слишком просто.
— Да, вы правы. Найти его не сложно, тем более, он и не скрывался. Я его несколько раз встречал вместе с Софьей. Разумеется, мы обыскали его кабинет, нашли списки участников. Все из высшего общества, молодые богатые дураки. Все бредят идеями революции и готовы умереть за Справедливость.
—
— Красиво. Надо посоветовать этим дурачкам на будущее.
— А у них есть будущее?
— Нет, — Ян смотрел мрачно. — Но пока идёт следствие, они ещё могут на что-то надеяться.
— И что их ждёт?
— За заговор? Обнуление. И Софью бы тоже Лисовский не отстоял. Пошла бы как миленькая в расход. Николас — жёсткий правитель. Не щадит изменников и революционеров. И революционерок тоже.
— И вам не жалко детей?
— Это для вас они дети. А я немногим старше, мне двадцать девять. Я, может, тоже мог бы заговоры устраивать, но вместо этого учился и работал, работал. Как видите, не зря.
— Вы, как я понимаю, талант. Самородок.
— Георг Селиванов, называющий себя Офицером, кстати, бывший любовник моей дражайшей супруги, тоже весьма талантлив. И менталист, и вероятностник, а еще великолепный химик. Скорее всего, он сильнее меня. Только у нас с ним большая разница: я сирота, а он — потомок древнего и богатого рода, его имя даже в списке наследования короны имеется. Имелось. Он посчитал, что имеет право уничтожить лучших людей государства. Я посчитал, что должен их защитить.
— У вас между лопатками не чешется, господин Рудый? — с неприязнью прервала поток пафоса я.
— А?
— Проверьте, у вас крылья там не пробиваются?
— А?
— Проехали. Я готова работать.
— Хорошо. Только… вы не будете ничего слышать. Смотреть будете. Через зеркало.
— Ясно.
Меня проводили в небольшую комнатку с одним лишь стулом, зато с двумя зеркальными стенами. За одной был пустой кабинет, зато в другой находились молодые люди. Среди них я не без удивления узнала секретаршу Софьи. Некоторых, кажется, я видела среди наших гостей. Я села и принялась их разглядывать. Что ж, политических арестантов тут не бьют, все они выглядели хоть бледными и измученными, но вполне целыми на вид, даже где-то опрятными. Хотя… менталисты же. Зачем пытать заключенных, если можно их заставить под гипнозом выдать всё, что они знают?
Одну девушку в строгом платье и жемчугах утешает юноша в лиловом жилете, видимо, они пара. Две другие — по виду сестры — сидят, держась за руки, на низком диванчике. Некоторые юноши на полу, некоторые стоят, откинувшись к стене. Хоть убейте, я никак не смогла бы определить, кто из них — упомянутый Офицер. Самое забавное было то, что все, абсолютно все были под каким-то воздействием! Вокруг каждого арестанта была или дымка, или свечение, или какие-то пятна. А у одного и вовсе все пальцы светились разноцветными огнями — их что же, не обыскивали?
Скрипнула дверь, в комнату заглянул Рудый.
— Видите что-то, лирра?
— Они все увешаны артефактами, да? — спросила
— Скорее всего. Мы специально оставили как есть.
— Вон тот, кудрявый с усиками — у него больше всего штук. А у обеих девушек на диване серая дымка. Не как у «зеркала», но все же воздействие.
— Понял. Тот, с усиками — наш любимчик.
— Офицер?
— Он самый.
— Снимите с него кольца. И еще… мне кажется, он тоже под воздействием. На вид словно пьяный, его аж пошатывает.
— Да, это побочка наших зелий. Он первый на допрос. Наблюдайте.
Я наблюдала. Нервно озирающегося парня привели в кабинет, усадили на стул. Подали ему стакан воды, который он, расхохотавшись, выплеснул в лицо Рудому. Ферзь спокойно утерся белоснежным платком, что-то сказал, отчего Офицер страшно побледнел и еще больше осунулся. Кольца снял безропотно, положил в указанный ящик.
Рядом со мной появился Гродный, оперся на спинку стула. Я поежилась, отодвигаясь.
— Что видите, Ольга Дмитриевна?
— Булавка для галстука — тоже артефакт, — сообщила я. — Не то, чтобы он воздействует на что-то. Нет. Такое ощущение, что оно спит. Каких-то других признаков не наблюдаю.
— А в целом?
— Мне кажется, он в отчаянии. Что такого сказал ему Ян?
— Напомнил про сестру. От нее уже отказался жених, не желает быть связанным с семьей, где вырастили революционера.
— Ясно.
Наверное, мне было его жалко. Наверное, он хотел добра для своей страны: ведь хотел же, правда? Только его добро было с кулаками. Он не пошел кормить нищих или работать волонтером в больнице, нет — он организовал заговор, подготовил катализаторы, уговорил двенадцать юношей и девушек наложить «зеркало» на своих отцов или дедов.
— Почему они решились убить родных? — спросила я Йозефа. — Софью я хоть немного, но понимаю. У нее и отец не родной, да к тому же Королевский Палач. А остальные?
— Офицер — очень сильный менталист, — вздохнул Гродный. — И умный. Он нашел слабое место каждого. Только знаешь… Откуда у него сведения, к примеру, о сестрах Моховых? Или о том, что Кристиан Розов не так давно проигрался в карты?
— И откуда у него список членов тайного совета магов? — раздался знакомый голос из дверей.
— Саша! — я едва удержалась, чтобы не бросится Лисовскому на шею, так я была ему рада. — Ты приехал!
— Отвез Софью в поместье, раз уж ее муж, — он выделил это слово особо презрительно, — не соблаговолил позаботиться о беременной супруге, и сразу сюда.
— Софья в положении?
— Уже точно.
Он встал рядом со мной, оттеснив Гродного, и положил ладони мне на плечи.
— Так много вопросов… Видишь ли, наряду с официальным Советом Магов есть еще совет тайный. Полностью его созывают крайне редко, но все члены — обладатели каких-то уникальных особенностей. Я, как ты уже знаешь, сильнейший в Орассе менталист. Серафим Розов — лучший из целителей, его смерть — колоссальная потеря для этого мира. Сергий Моховой — портальщик. К счастью, девочки не смогли наложить заклятье. Магии в них немного, к тому же они действовали так неуклюже…