Кухня века

Похлебкин Вильям Васильевич

Глава 6. Знаменитые едоки

Как питались известные люди XX в.

Вопрос о том, что едят или ели великие или просто значительные люди, интересует не только обывателей, людей легкомысленных и просто любопытных, стремящихся по складу своего характера заглядывать в любые недозволенные им по рангу «щелки» и «замочные скважины», но и людей серьезных, степенных, рассудительных и скромных, считающих, в принципе, крайне неприличными любые «заглядывания» за чужой забор. Выходит, поинтересоваться меню ближнего, и

даже вовсе не соседа, а высокопоставленного лица, иначе говоря, «сунуть свой нос в его кастрюлю» — отнюдь не считается зазорным, а вроде бы даже вполне допустимым. Отчего же?

Дело в том, что сравнивать, сопоставлять свое личное положение с положением недосягаемых лиц психологически и легче, и доступнее, и удобнее именно на бытовом, особенно на кулинарном уровне.

В таких случаях каждый подспудно рассуждает так: а чем я отличаюсь от него или он от меня как человек, на чисто физиологическом уровне? И чем, собственно, я хуже?

Кроме того, обычно, интересуясь бытовой, гастрономической стороной жизни высокопоставленных лиц, а особенно великих людей, исходят из того, что знать о ней крайне полезно, а потому и необходимо по причине, так сказать, чисто просветительской и рекомендательной. Во-вторых, у великих, несомненно, существуют гораздо большие возможности по сравнению с обычным Homo sapiens.

В начале XX в. именно эти соображения, именно подобный ход рассуждений стали все более распространенными, поскольку сама общественная, социальная и политическая структура общества во всем мире претерпела значительные изменения.

При феодализме подданный, вассал, а тем более крепостной, вовсе не простирал свою фантазию до того, чтобы интересоваться кулинарным бытом своего сюзерена. Подобные мысли крепостным и в голову не могли прийти. Его мечты сводились лишь к тому, чтобы его не выдрали лишний раз без всякой вины на конюшне!

В XX в. рост мелкой буржуазии в Западной Европе и США, рост средней буржуазии и национальной интеллигенции в России и других странах Восточной и Юго-Восточной Европы существенно не только изменили социальную структуру общества, не только привели к созданию новых общественных движений, течений, но и вызвали в низовых слоях общества такие новые интересы, такие потребности в информации о различных явлениях, происходивших в обществе, какие не только не существовали, но даже и не снились, не могли пригрезиться ни одному существу в предыдущих столетиях!

Вторая половина XX в. оказалась в этом отношении еще более «урожайной». Не просто потребность в информации о том, что делается в «высших» сферах общества, возросла у «простых людей», но и степень удовлетворения такого любопытства была доведена до предела, причем искусственно, даже без всяких «требований» толпы.

Новое поколение СМИ, целые орды пишущих, говорящих, фотографирующих и звукозаписывающих журналистов самыми наглыми, насильственными способами стали добывать и выбрасывать на широкое, всемирное общественное обсуждение самую закрытую, самую интимную бытовую информацию, не только кулинарно-гастрономического, но и постельно-сексуального плана.

Короче говоря, если в начале XX в. все еще считалось неприличным заглядывать на чужую кухню, в чужую кастрюлю, не дозволялось без спроса заходить в чужом доме в буфетную или столовую комнату, то к концу нашего века стало вполне допустимым, вполне возможным врываться «прямо в спальню» и выставлять хозяев во всей наготе... читающей и смотрящей телевизор публике. Тут уж никак нельзя объяснить

свой (то есть наш) интерес мотивами «просветительскими и рекомендательными», с которых начался сто лет назад поход мелкобуржуазных масс на кухни «великих людей». Теперь «заглядывание» в чужие тарелки, а вернее, неприкрытый кулинарный допрос — «что ел, когда, почему, по какой цене?» — учиняется любой поп-звезде, спортсмену, а также государственному мужу, с которым «беседует» представитель прессы.

И такой «допрос» не дает, естественно, ничего просветительского и ничего поучительного, бывает лишен всякого смысла. Он просто примитивно удовлетворяет сиюминутное любопытство пресыщенного подобной информацией обывателя. Тот в очередной раз узнает, что поп-звезда пьет водку «Довгань» как якобы... дамскую, а известный гитарист не может вспомнить ни одного блюда, кроме макарон с мелко нарезанными сосисками и томатным соусом.

Я сделал свой исторический обзор кулинарных привычек известных людей XX столетия с единственной, действительно научно-просветительской целью, тем более что буду анализировать по преимуществу еду людей уже почивших, давно отошедших в мир иной, и, таким образом, не нарушу их жизненный покой, не коснусь нескромно их нынешнего быта.

Конечно, просветительства в том смысле, в каком его представляет обыватель, в этом обзоре, скажу прямо, будет весьма мало. Ибо, как правило, кулинарный опыт «великих людей» вовсе не велик и тем более не располагает к его рекомендации для всех прочих. Даже подлинно «великие люди» XX в., не говоря уже о просто известных и занимающих высокие позиции, в большинстве случаев не умели воспользоваться ни своими личными возможностями, ни чужими знаниями для правильной организации своего кулинарно-гастрономического быта.

В первых главах книги, посвященных двум первым десятилетиям XX в., я уделил немало внимания придворной кухне в Европе и тем самым достаточно подробно познакомил читателей с гастрономическим бытом тогдашних европейских монархов, которые и составляли, собственно, ту узкую общественную прослойку, которая в то время как бы автоматически причислялась в глазах простого человека к известнейшим людям мира — императорам, королям, царям. Разумеется, монархи не могут отождествляться с «великим людьми», но в чисто гастрономическом отношении как раз именно они и составляли ту верхушку общества, ту высшую точку государственной пирамиды, члены которой обладали наилучшими возможностями и кулинарным опытом, соединенным со знанием высочайших традиций европейской и мировой кулинарной культуры. Это было следствием их исторического положения. Так что в этом отношении стол монархов, который был продемонстрирован на примере таких стран, как Франция, Германия, Россия, достаточно показателен и в историко-кулинарном отношении — репрезентативен.

После первой мировой войны и Октябрьской революции в России, когда большинство государств стали возглавлять не монархи, а президенты, канцлеры, бывшие генералы, маршалы, «вожди» партий и просто диктаторы, то есть лица, пробившиеся к верховной власти не из аристократических кругов, а порой из самых обычных разночинных низов, и отличающиеся от остальных смертных не происхождением, не «породой», а либо своими способностями, либо идеями, либо силой воли, либо всеми этими качествами, соединенными воедино, наступила значительная дифференциация среди глав государств, и эта дифференциация стала проявляться нагляднее всего в области быта этих людей и в области их общей культуры.