Кукиш с икоркой
Шрифт:
– Мне лично очень интересно! – решительно заявил Вадик. – Ты говоришь, что мою маму убили? Как такое может быть?
– Да очень просто! Все те два месяца, которые Людочка жила в вашем доме, Алла потихоньку прикармливала Ангелину Митрофановну какой-то дрянью. Уж не знаю, что это было, скорее всего – какое-то лекарство, передозировка которого смертельно опасна… Я думаю, Лазарчук разберется.
– Разберемся, – пообещал капитан.
– Зачем же эта секретарша хотела убить свою начальницу? – спросила Ирка.
– Затем, чтобы подставить Людочку, зачем же еще! Невестка отравила мегеру
– Голословное обвинение, – веско сказал Лазарчук.
– Голословное, – согласилась я. – Но своевременно обнародованные факты биографии Людочки придали бы ему убедительность. Смотрите, что получается: сначала гражданка Петрова безнравственным поведением свела в могилу своего первого мужа, потом путем махинаций избавилась от «родительской» записи в паспорте, скрыла факт существования у нее ребенка и купила фальшивую городскую прописку у жуликоватого коменданта общежития. Затем вышла замуж за одинокого состоятельного старичка, подозрительно быстро овдовела и унаследовала его имущество. Тем не менее новым знакомым она представлялась неимущей сироткой! Пошли дальше: лжедевица обманом убедила жениха и его мать в своей невинности, собираясь выйти замуж за единственного сына очень состоятельной банкирши, – и сразу же скоропостижно потеряла свою будущую богатую свекровь! Красиво это выглядит?
– Некрасиво! – согласилась Ирка, строго посмотрев на бледную Людочку, комкающую в кулачке бахрому диванной накидки.
– А если прибавить к этому вскрытый сейф и пропавшие из него деньги и драгоценности?
– А они действительно пропали? – спросил Петя Белов, слушающий мой рассказ с редким вниманием.
– Пропали, – кивнула я. – Думаю, Алла появилась в квартире Рябушкиных сразу после смерти Ангелины Митрофановны. Не знаю, под каким предлогом, может, вещи какие-нибудь с работы привезла или просто явилась пособолезновать возлюбленному…
– Пособолезновать, – неохотно признался Вадик под тяжелым взглядом Людочки.
– Ты с горя напился и отключился? – догадалась я. – Так я и думала! А Алла спокойно поработала над сундуком с сокровищами: выгребла все ценное и закодировала сейф на слово «Орион». Кстати, это уже был перебор, перестаралась Алла: вряд ли Людочка, ограбив сейф, стала бы запечатывать его памятным для нее словом…
– Почему же? – не согласилась со мной практичная Ирка. – Если бы факты убийства и ограбления не обнаружили, она и впредь могла бы пользоваться этим сейфом, не выбрасывать же хорошую вещь!
– Людочку не осудили бы на основании одних лишь косвенных улик! – заявил Лазарчук.
– Может, и не осудили бы, но жить с Вадиком она бы уже не смогла, а Алле только того и надо было, – рассудила я. – Впрочем, полагаю, что для пущей убедительности Алла постаралась подбросить в вещи Людочки пару-тройку бриллиантиков из гарнитура мадам Рябушкиной.
Тут я обратилась к Людочке:
– Вы давно проводили ревизию в своей сумочке?
Людочка поспешно захлопала ладошками по дивану, разыскивая упомянутую сумочку.
– Не трудитесь, я же увела вас на выход без вещей, – усмехнувшись, напомнила я.
Стоило
– Людочка! – встрепенулась она. – Я так и не поняла, почему же вы убежали со своей свадьбы?
– А, это особая история! – развеселилась я и посмотрела сначала на Коляна, а потом на Моржика.
Колян попытался спрятаться за вазой с фруктами, а Моржик растерянно улыбнулся. Он еще не знал о роковой роли, которую сыграл рукописный пасквиль на Гарри Поттера.
– Нам не дано предугадать, как наше слово отзовется! – с завыванием продекламировала я.
– К Топорковичу, все – к Топорковичу! – простонал Лазарчук.
– Это поэзия, а не бред сумасшедшей! – обиделась я. – А вот это бред, а не поэзия:
Много знает наш Гэ Пэ! Он волшебник и тэ пэ! Кто умеет превращаться, С тем придется попрощаться!– Кажется, я это где-то уже читал, – неуверенно пробормотал Моржик.
– Не читал, а писал! – возразила я. – Это же ваш с Коляном коллективный шедевр! Вы сочинили этот глупый стишок, чтобы нервировать поттеропоклонницу Ирку, а вывели из равновесия невесту Людочку.
– Мы?! – дружно оскорбились стихотворцы.
– Вы, и еще Неотвязный Алик Гетманенко, – подтвердила я.
– А при чем тут Алик? – нахмурилась Ирка.
– При том, что он сидел на дереве, когда бумажку со стихотворением ветром отнесло к Людочке, – объяснила я. – Она прочитала стишок про «волшебника Гэ Пэ» и подумала – что?
– Что этот слишком много знающий волшебник Гэ Пэ – Георгий Павлович Локтев, хирург-гинеколог, возвращающий былую чистоту и непорочность девицам, бывшим в употреблении! – Ирка шумно хлопнула себя по коленкам коробкой с вафельным тортиком. Тортик протестующе крякнул. – А попрощаться, стало быть, придется с самой Людочкой, умеющей соответствующим образом превращаться!
– Ну да, я испугалась, – призналась Людочка под устремленными на нее взглядами. – Решила, что это угроза. Шантаж, понимаете?
– Понимаем, – кивнула я. – Ведь прямо перед вами был человек, идеально подходящий на роль шантажиста, – Алик Гетманенко, бывшая Алиса. Вы с ним были знакомы, да?
– Нас Георгий Павлович познакомил, – ответила Людочка. – Он очень гордился этой своей работой – я имею в виду, Аликом, которого сделал из Алисы… Алик регулярно приходил к Георгию Павловичу на прием, и мы как-то случайно встретились прямо в кабинете.
– Хваленая секретность и анонимность клиники «Камелия»! – завела очи к потолку Ирка. – Так я и думала, что это голая реклама, а на деле там каждая собака знает, кто, у кого и от чего лечится!
– Алла, во всяком случае, знала, – согласилась я, вновь связав упоминание четвероногого друга человека с доберманистой секретаршей. – Кстати, записку, скомканную убежавшей от «шантажиста» Алика и заодно – от собственного жениха Людочкой, подобрала именно Алла. Она тоже расшифровала «Гэ Пэ» как «Георгий Палыч» и прямо из парка направилась в клинику «Камелия», чтобы уничтожить локтевский компьютерный архив.