Кукла для босса
Шрифт:
— Ну сама подумай, — ласково протянул Агафонов, — как ее сложная жизнь повлияла бы на твою? — поинтересовался он, тщательно подбирая слова.
— Она нервничала из-за этого Влада. Никак не могла выбрать, с кем остаться. Папа бы ей нас не отдал. Да и Хоуку трое чужих детей не приснились бы в ночь глухую. Не тот он человек, чтобы с ним можно было б построить семью. А пока мама думала, Влад закрутил роман с какой-то малолеткой и попался на этом. Был страшный скандал. Бабушка Валя, его мать, и тетя Галя вопили в голос. Потом мы с
— Ева, — прошептал Агафонов. — Я клянусь тебе, любовь моя, — заглянул он ей в лицо и взял ее руки в свои. — У тебя не будет поводов для волнений. Гулять я точно не собираюсь. Ты тоже… Значит, проблема измены нам не грозит…
— Наверное, — тяжело вздохнула она. — Знаешь, дети алкоголиков обычно не пьют. Вот и я на примере родителей боюсь измен. Страшно боюсь.
— Как мне еще убедить тебя? — рыкнул он, прижимая ее к стволу дерева. — Как заставить поверить мне? Как доказать, что я не верблюд и не Рома Демьяновский…
— Я люблю тебя, — прошептала Ева, обвивая обеими руками его шею. — Верю тебе безоговорочно, Миша.
— То-то же, — пробурчал он, снова целуя ее. — Никому тебя не отдам… Пойдем обратно, девочка, — улыбнулся он, беря ее за руку. Я замерз как собака…
Лениво переговариваясь дорогой, они тихо брели к машине. Ева чувствовала, как старые боль и обида уходят прочь. Растворяются в тепле Агафоновских рук, в его страстных и горячих поцелуях.
«У нас с Мишей своя жизнь, — подумала Ева, — и нечего оглядываться на родителей. Нет причин быть несчастными, если они не смогли стать счастливыми. Мы вместе, и это главное. Мы любим друг друга, и это навсегда».
Ева будто бы со стороны наблюдала, как Агафонов, крепко сжав ее руку в своей, переходит дорогу. Важный и сосредоточенный. Она чувствовала, как ее обволакивает спокойствие и тихая радость.
«Ты только мой, Мишечка», — вздохнула она про себя, ощущая небывалый прилив нежности к этому строгому и взрослому мужчине, и уже хотела поделиться с Агафоновым своими мыслями, когда он остановился посреди тротуара, обвел растерянным взглядом пустую площадку около входа в аэропорт и негодующе прогудел:
— Ептиль, гребаный сарай, а где моя машина?
Глава 23
— Вон твой сарай, — толкнула Агафонова в бок Ева. — Как ты мог забыть, что на парковке поставил?
— Да я хотел зарулить на тротуар, прямо к входу, — облегченно вздохнул Михаил, направляясь к любимой тачке. — А потом вспомнил, что у меня же есть пропуск. Лично начальником аэропорта выдан… Вот и воспользовался, а в памяти отложилось…
— Старичок, — хихикнула Ева. — Вот придет к тебе Альцгеймер, придется тебя везде за собой водить. На маникюр, по магазинам…
— Что? — изумился Агафонов. — Куда?
— Я в интернете читала про пожилую
— А мне кажется, я никогда не слышал более искреннего и нежного признания, — улыбнулся Агафонов, прижимая Еву к груди. — С тобой, девочка, я согласен жить до глубокой старости, — прошептал он. — Но все-таки хотел бы обойтись без Альцгеймера и Паркинсона.
Склонив друг к другу головы, они рассмеялись. Агафонов, чмокнув Еву в нос, предложил:
— Поедем домой, а? Пока сейчас в центр вернемся через все пробки, придется уже за Егором ехать…
— Меня так уволят, — притворно вздохнула Ева.
— Не надейся, — весело хмыкнул Агафонов и тут же разочарованно заметил: — Я забыл! Пообещал твоему отцу бригаду штукатуров прислать.
— Сильно стена лопнула? — озадаченно поинтересовалась Ева. — Здание вроде новое…
— Да, как раньше говорили, с такими трещинами нужно к гинекологам обращаться, а не к строителям, — фыркнул Михаил, выезжая с парковки и одновременно звоня кому-то из прорабов.
«Слава богу, объяснились, — мысленно усмехнулся он, покончив с делами. — А то Нина наша — ни слова лжи! Одна ересь… Все перевернет вверх дном и даже мертвого убедит в своей правоте. Коза, блин, — выругался он про себя, прибавив парочку ласковых для бывшей. — Ну ты и сам-то хорош, — ощерился он. — Веришь всяким идиоткам, да еще потом мучаешься от тоски. Любишь Еву — вот и верь ей одной», — велел сам себе Агафонов и на красном сигнале светофора огладил округлую коленку, обтянутую офисными черными брючками.
— Сейчас домой завалимся, — довольно предложил он, хитро поглядывая на сидящую рядом женщину, — можем вместе ванну принять, чтобы согреться. И сразу в кроватку, да? — легкомысленно заметил Михаил и, когда Ева радостно кивнула, почувствовал, как счастье волной разливается по груди. — А потом я съезжу за Егором, — вздохнул он, понимая, что не хочет оставить сына даже на одну ночь у Нины.
Он уже свернул на трассу, ведущую прямо к дому, когда ему позвонил Кислицын.
— Тут это… — попытался он подобрать слова. — У меня есть кое-какая версия, кто стоит за письмами и подделкой вашей подписи, Михаил Александрович.
— Рассказывай, — грозно велел Агафонов и почувствовал, как портится настроение.
«Нужно было не брать трубку, — в сердцах подумал он. — Какого хрена…»
— Я не могу, — пробормотал Кислицын. — Мне бы подъехать к вам, поговорить с глазу на глаз…
— А до завтра наш разговор отложить нельзя? — хмуро осведомился Агафонов. — Я, конечно, заинтересован в поимке и автора подложных писем, и туалетного поэта. Но не то чтобы горело, Николаич. Есть ли смысл через весь город ко мне ехать?