Кукла для утех
Шрифт:
– Все равно не уходите. Он ведь умер.
– Да. Точно. А я сидела с ним за одним столом.
– Это вы были с ним? – услышала она за спиной и повернулась. К ним подошел упитанный лысый дядечка, разменявший шестой десяток.
– Вы кто, простите?
– Директор ресторана.
Отрицать тот факт, что она не с ним, в смысле не с телом, было бесполезно. Обратное с удовольствием подтвердит вот этот жидковолосенький мальчик с подносом.
– Да. Я. Здесь и познакомились.
– Пройдите ко мне в кабинет, – он отступил в сторону
– Ментов я буду ждать здесь. Их уже вызвали? – тон ее со спокойного сменился на агрессивный.
Один приятель Дарьи, у которого была восточноевропейская овчарка, еще в конце одиннадцатого класса как-то просветил ее: «Ни один кобель не будет драться с озверевшей сукой. Сука готова умереть в драке. Самец же намеревается выжить. Это психологическое преимущество заставляет кобеля отступить».
Она произнесла последнюю фразу так, будто была готова к тому, что за только что сказанные слова ее порежут на месте.
– Хорошо. Как угодно. Ждите здесь. Только ничего не трогайте.
– И вы ничего не трогайте.
Дарья знала, что потом она, может, и поплачет, сгоняя стресс, но не сегодня, не сейчас.
Директор больше ничего не сказал ей и ушел. Время от времени подходили официанты, работавшие в зале. Любопытствовали, отходили в сторону.
Сидя рядом с трупом, Дарья чувствовала себя крайне неприятно.
«Что смотреть? Ну чего пялиться? Вон еще повара с кухни глазеют, словно любопытствующие мартышки. Идиоты. Умер человек, умер. Нет его».
Она подумала, что смерть не менее притягательна, чем рождение. Она вызывает не меньший интерес, а то и больший. Чем? Может, своей неизбежностью, а может – уродливостью.
В зал вошли два молодых сержанта. Один шел впереди, другой, чуть поотстав, следом. Ее увидели сразу. Потом стали глазеть по сторонам в поисках тела.
– Он здесь, – подсказала Дарья, поднимаясь.
Следом за нарядом милиции прибыла еще одна парочка.
В ресторан вошел небольшого роста человек в черном кожаном плаще. Шляпу он немедленно снял, то же самое сделал и его высокий широкоплечий спутник. В руках у последнего Дарья увидела «дипломат».
– Никого не впускать. Заведение закрыто, – отдал распоряжение патрулю человек в кожаном плаще.
Сержанты пошли к выходу.
– Капитан Лиховцев, – представился мужчина, закуривая и разглядывая Дарью, словно игрушку. – Вы почему не ушли? Были вместе с ним? Кем он вам приходился?
На широком лбу то появлялись, то разглаживались морщины.
– Никем.
Следователь посмотрел себе под ноги, на труп. К бедняге уже подсел широкоплечий и молчаливый. Он светил в безжизненные глаза фонариком, щупал пульс.
– Петрович, он мертв на сто десять процентов, – сообщил номер два номеру один, снимая перчатки и закуривая следом за капитаном.
Лиховцев
– Он хотел познакомиться с вами?
Дарья проследила за взглядом капитана. Перед ней был отнюдь не дурак. Он посмотрел, что и как стоит на столе.
– Вы это по посуде прочитали?
– Видный мужчина, сразу ясно, что состоятельный – видите этот огромный перстень, – и одежда не с «толчка», – он снова посмотрел на труп. – Вряд ли он стал бы лишь пить виски, в то время как вы заказали отменный ужин. Это неестественно. Он подсел к вам, стал задавать всякие вопросики, пытаясь завязать разговор. Что было дальше?
Дарье было приятно, что она встретила человека, который хочет помочь ей выпутаться из этого дерьма.
– Он заказал себе виски. После того, как попросил закусить моим салатом, я встала и пошла. Обернулась на шум, а он уже лежит с открытыми глазами и смотрит мне вслед. Умер мгновенно. Я подошла, пощупала пульс.
Напарник капитана посмотрел на Дарью с долей интереса.
– Он не хрипел, не закатывал глаза, не хватался за горло? Не махал руками? Судороги были?
– Я бы сказала, что его просто отключили.
– Но несколько секунд вы его все же не видели, – уточнил капитан.
– Не более пяти, – согласилась Дарья. – Все, что он успел, – выпил рюмку виски.
Лиховцев согласно кивнул головой.
– Ваши документы.
Дарья отдала ему права. В это время подошел директор ресторана, следом за ним жидковолосый официант.
– Вы из милиции? – поинтересовался самый главный распорядитель в пункте общественного питания.
– Сергей Петрович Лиховцев, – представился кожаный плащ.
– Я директор: Андюшков Герман Владимирович. А вот официант, который обслуживал этот столик.
– Спасибо, вы предусмотрительны, – поблагодарил капитан. – Юноша, что вы можете нам рассказать?
Конский хвостик заправил выбившуюся прядь за ушко:
– Эта дама сидела одна. Потом вот он, – парень неловко кивнул на труп, – подсел к ней, заказал виски. Только не подумайте ничего такого. Это действительно виски. Я уже не одну бутылку открыл. С посетителями все было нормально.
– Не надо волноваться, – успокоил Лиховцев. – Покойный, как только вошел в ресторан, сразу подсел к даме?
Дарья смотрела на этого плотного, смахивающего на Глеба Жеглова следователя и считывала с его лица упрямство – нижняя челюсть чуть вперед, хорошо развитые надбровные дуги; волю – крупные черты лица; великолепную память – высокий лоб, острый взгляд черных глаз; нестабильные нервы – седина, а ему, может, чуть больше сорока, постоянно шевелит губами.
– Этого я сказать не могу. Я мог его не увидеть.
– Вы отпускали кого-нибудь домой? – вопрос адресовался директору.
– Нет. Что вы, – заегозил Андюшков. – Никто никуда не уходил.